Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце

Для воссоздания полной картины остается лишь оценить космологическую значимость центральной спирали и всего узора в целом. Поскольку 243 синодических месяца кратны лунным годам (20,25), а все 489 знаков — годам тропическим (39,53), то, возможно, центральная спираль символизировала собой Луну, а весь орнамент пластины — Солнце. Если так оно и есть, то не следует ли сделать отсюда вывод, что Солнце, глава семейства планет, олицетворяло собой высшее божество мальтинцев, а сами они были солнцепоклонниками? Иначе говоря, не следует ли полагать, что жрецы-астрономы Мальты были предтечами Аристарха Самосского, «Коперника античного мира»?

Все сказанное проливает свет на одну из главных загадок, о которой говорилось в начале главы, — почему, зная точно продолжительность тропического года, палеолитический календарист тем не менее размещал в спиралях и прочего вида узорах левой и правой окраины пластины разное количество лунок — 14 ↔ 11; 45 ↔ 54; 62(63) ↔ 57(58). Правильный ответ напрашивается сам собой: жрец стремился в сжатой до мыслимого предела формуле выразить гармонию «жизни» всех «обитателей Неба» сопоставимыми циклами их движений. Пифагор, согласно преданиям, любил повторять: «Вся Вселенная есть гармония и число» или «Все (Космос? — В. Л.) есть число». Мальтинская пластина подсказывает, о каких именно числах вещал многомудрый. Ясно теперь и то, какие «гармонии», то есть «числовые пропорции» или «соизмеримости», подразумевали пифагорейцы, когда уверяли, что через познание чисел и числовых соотношений как символов некоей «божественной реальности» можно разгадать сущность природы, выявить фундамент всех природных процессов и явлений, в первую очередь, разумеется, астрономических. Сомнения, однако, остаются в одном, но весьма значительном — стоит ли отныне воспринимать на веру такой вот считавшийся до недавнего времени дерзким вывод историка пауки Б. Л. ван дер Вардена: «Мы имеем все основания приписать самому Пифагору познание гармонических числовых отношений».

Обратимся вновь к ожерелью с подвесками, чтобы на примере Венеры рассмотреть, как циклы синодических оборотов этой планеты совмещались с лунными и солнечными периодами в остальных блоках всей календарной системы. И если в результате расшифровки действительно выявится период, известный в астрономии как самый рациональный в кратности циклов обращений Венеры, Луны и Солнца, то это будет основополагающий аргумент, который подтвердит правильность предлагаемой интерпретации.

Приступая к реконструкции, следует прежде напомнить, что в астральной мифологии древних пристальное внимание уделялось не только периодам видимости Венеры на востоке или западе, которые, согласно шумерийским канонам, продолжаются восемь месяцев и пять суток, но и времени «соединений», когда эта планета вследствие вращения ее вместе с Солнцем оказывается невидимой. При переходе Венеры с восточного небосклона на западный, когда происходит «верхнее соединение» планеты с Солнцем, период такой невидимости по тому же канону составляет 90 суток, а при переходе с западного небосклона на восточный (при «нижнем соединении») — около семи суток. Поскольку на средней части центральной подвески размещается как раз 90 знаков, то ясно, что после пяти оборотов Венеры, отраженных 99 лунками правого конца ее («утренняя планета» располагается на небосклоне правее, то есть западнее (позади) Солнца, которое постоянно в годовом цикле движется на фоне звезд, на восток, именно по ним можно было производить отсчет суток невидимости при «верхнем соединении». Примечательно, что эти 90 лунок, отражающие в сутках период «соединения» Венеры и Солнца (астральный половой акт?), размещены на животе и задней части женской скульптуры.

На законный вопрос: «А для чего понадобилось палеолитическому жрецу выделить особо календарный блок в 90 суток?» — ответ должен быть такой: «Для того, чтобы последующие циклы оборотов Венеры отсчитывать с момента появления ее не на востоке, где Луна умирает, а на западе, где ночное светило возрождается». Иначе говоря, после 99 синодических месяцев или восьми тропических лет, или пяти оборотов Венеры как «Звезды восходящего Солнца» («Утренней звезды») происходило «переключение» внимания на нее как на «Звезду заходящего Солнца» или «Вечернюю звезду», которая оказывалась на небосклоне левее, то есть восточнее (впереди) Солнца.

Для последующей расшифровки важно напомнить, что на краю прилегающего к средней части подвески левого конца ее размещаются девять лунок. Это позволяет легко выделить в знаковой системе скульптуры еще один блок из тех же знаменательных 99 знаков. Для этого следует лишь, вновь пройдясь по 90 лункам центрального отдела, добавить соседствующие с ними девять лунок левого конца подвески.