Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце

— Извините, но позвольте мне кратко сформулировать проблему, которая мучит меня, требуя безотлагательного решения, что и вынудило осмелиться побеспокоить вас звонком. Мой соавтор, молодой физик доктор Роберт Дисэстроу, руководитель отдела теоретической науки НАСА и председатель первого его комитета по исследованию Луны, пишет в книге разделы, связанные со специальными инженерными и научными вопросами. Мне же выпала нелегкая доля разобраться в истории того, как человек достиг того уровня в науке и цивилизации, что он начал теперь планировать запуск спутников Земли и полет аппаратов в сторону Луны. Мне как писателю предстояло собрать и соответствующим образом обработать исторический и научный материал, объясняющий далекую предысторию современной «Лунной программы». Я разговаривал с сотнями разных людей от администраторов до исследователей, включая лауреатов Нобелевской премии, которые пришли к изучению космоса из различных отраслей науки — от молекулярной биологии до астрофизики и высшей математики. Встречался и со специалистами по космосу в Советском Союзе. Я обсудил с собеседниками множество проблем административных, экономических, политических, научных и инженерных. Познакомился с личными планами и надеждами людей, которые участвуют в космических исследованиях. И меня, признаться, больше всего удивило, что никто из тех, с кем я толковал, не мог ясно сказать, почему и для чего, собственно, мы вышли в космос, как вообще получилось, что мы подошли к этому удивительному предприятию. У каждого было свое мнение, и оно основывалось на той узкой области деятельности, которой этот человек занимается, будь то наука, инженерия, политика или бизнес. Я поэтому оказался в затруднительном положении, пытаясь составить для себя ясную картину, как или почему мы пришли к космической эре и что она, кроме ограниченного для разных специалистов смысла, значит. Но, быть может, трудность состоит в том, что в разговорах затрагивались вопросы, ответы на которые отнюдь не лежат на поверхности. Возможно, все объясняется просто — человеку далеко не всегда нужно точно знать, почему он делает то или это.

— Положим, ну так что же из этого следует? — сдержанно спросил Мовиус.

— При работе над книгой у меня возникли и другие трудности. Так, когда мне понадобилось написать несколько страниц об исторической подоплеке космической эры, что заставило коснуться проблем, связанных с первыми цивилизациями, вопросами зарождения математики, астрономии и науки в целом, то эти несколько параграфов оказались для меня самыми трудными из всего, что мне когда-либо приходилось писать. А ведь я более двадцати лет работал в разных странах Азии и Европы, был репортером, книжным и театральным обозревателем, постановщиком пьес и популяризатором науки. Признаюсь вам, профессор Мовиус, что по сравнению со страницами исторической подоплеки даже популярное изложение проблем космической физики показалось мне намного более легким делом. Ясно, однако, что столь сложные явления, как космическая программа, современная цивилизация или современный человек, не могут брать начало в несовершенных и примитивных культурах. Но когда просматриваешь сведения о происхождении науки и цивилизации, то постоянно ощущаешь, что для целостности образа человека прошлого чего-то не хватает.

Поражает серия «неожиданностей» в истории человечества — наука появилась «внезапно» у греков, отдельные предпосылки ее зародились «внезапно» в Месопотамии, в Египте, Индии и Древнем Китае, цивилизация «внезапно» начала формироваться на Ближнем Востоке, письменность «внезапно» была разработана в Шумере и Египте, переход от охоты к земледелию, основе любой развитой цивилизации, «внезапно» произошел около десяти тысяч лет назад. Также «внезапно» был разработан календарь, а 30 тысяч лет назад «внезапно» появилось искусство древнекаменного века. Однако, обратившись к археологии, я понял, что и с ее помощью трудно объяснить все эти бесконечные «внезапности», если даже каждую из них растянуть на многие поколения или на десятки веков. В результате у меня укрепилась уверенность в том, что искусство, сельское хозяйство, математика, астрономия, календарь, письменность — все это не могло появиться внезапно. Они, вероятно, результат тысячелетней деятельности человека. Но скольких тысячелетий — вот в чем вопрос!

— Пожалуй, и я не отказался бы услышать ответ на него, — донесся из-за океана скучный голос человека, кажется, уже теряющего терпение.