Мудрый Исправитель Недостатков

Ассистент повернул было к дому, но тут взгляд его упал на мальчугана: мордашка конопатая, рот полуоткрыт, выражение лица дурашливое, однако, на первый взгляд, все у мальца вроде было на месте. Тем не менее он стоял в очереди среди разбитых и помятых, треснутых и щербатых, косых и кривобоких.

— Чего тебе не хватает? — поинтересовался рыжий помощник.

— Ничего, — помедлив, ответил паренек.

— Тогда зачем ты сюда явился?

— Да вот… — малый натужно думал. — Мать послала.

— С какой стати?

— Я… это… по семи предметам не успеваю. А может, по восьми. Мать говорит, у меня шариков не хватает.

— Внутренний недостаток, — вынес свой приговор помощник. — Тебе в другую очередь.

— Только ведь у меня этих шариков навалом, — буркнул мальчишка, переходя на другую сторону.

— Зато у матушки твоей маловато. Отнесешь ей излишки. Увидишь, как она обрадуется!

Ассистент находился уже в двух шагах от двустворчатой двери с медной ручкой, когда кто-то заступил ему дорогу. Кто-то, вернее, что-то. Одно было ясно наверняка — деревянное, из прочного ясеня. Плавно изогнутое, полированное — само в руки просится.

— Что ты за штуковина такая?

— Вот об этом речь: по мне не видно, кто я такой! — всхлипнул ясень. — Присмотрись повнимательней! Не догадываешься?

— Нет, — качнул головой ассистент.

— Топор я… Вернее, Топорище. Насадка-то моя потерялась, вот и осиротел я. Ведь мы, Топоры, очень просто устроены, из двух частей состоим. То есть состояли. Сам я, к примеру, топорище… и была при мне еще железная насадка с острием. Но хозяин мой, когда дрова рубил, с размаху всадил Топор в сучковатое полено, да с такой силой, что сверкающая головка моя напрочь отлетела и была такова. А уж как ее искали, обыскались всем семейством: и хозяин с хозяйкой, и детишки, все трое, и хозяинова теща хромая — между нами говоря, как есть ведьма сущая… но это к делу не относится. В какую очередь мне становиться? И то правда, куда ум приложить, коли голову напрочь снесло.

— Ясно, — кивнул головой ассистент.

— Без головы как без рук, — продолжало мудрствовать Топорище. — Башку снесло, так даже за полоумного не сойдешь. Куда же мне встать?

— Твой ущерб очевиден, стало быть, внешний. Очередь — справа.

— Но в голове-то и находился тот самый котелок, который варит.

— Тогда твой недостаток внутренний. Становись в левую очередь!

— Что же мне теперь, раздвоиться, что ли? От меня и так немногое осталось.

Ассистент почесал рыжую голову, одернул желтую рубаху.

— М-да… Твой случай особый. Становись-ка ты посередке, промеж двух очередей. Пускай Мастер сам решает, что с тобой делать!

Он еще раз окинул взглядом цепочки людей, вытянувшиеся вдоль холма.

— Внимание, граждане! Работа Мудрого Исправителя Недостатков требует полной сосредоточенности. Шуметь, мусорить, жевать резинку, грызть семечки воспрещается! Нарушители правил караются отказом в исправлении недостатков!

Рыжий повернул дверную ручку и нырнул в дом. Дверь, не успев захлопнуться, снова распахнулась:

— Следующий, заходите!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, позволяющая бросить беглый взгляд на повседневные многотрудные заботы по исправлению недостатков

Мудрый Исправитель неисправимого выглядел совсем не таким, как следовало бы ожидать от окруженного всеобщим преклонением Мастера, последней надежды всех ущербных. Например, он не носил темно-синей мантии, украшенной золотыми солярными дисками и полумесяцами. Подобное облачение, как известно, считается рабочей одеждой всех волшебников. Но наш герой не принадлежал к их числу. Он с большим уважением относился к коллегам из смежной профессии, более того — изучал их труды и специальные труды по изучению этих самых трудов. Скажем, фундаментальное исследование профессора Великого Рододендрона, декана Академии волшебства и колдовства, под названием «Magia Magna, или Великая Магия» (вот уже много лет сей труд возглавлял список бестселлеров специальной литературы!), лежало у него на прикроватной тумбочке, чтобы на сон грядущий можно было, раскрыв книгу наугад, прочесть страничку-другую. Словом, наш Мастер питал почтение к родственным по духу представителям этой славной профессии, однако стоило кому-нибудь назвать его волшебником, как он тотчас возражал: нет-нет, ничего подобного. Он — совсем другой породы.

Волшебников каких только не бывает: великие и не очень, лесные и полевые, добрые и злые, черные и белые, он же один-единственный в целом свете, вернее, на краю света. Он исправляет недостатки, восполняет недостающее. Волшебники, именно потому, что их много, взаимозаменяемы. Мастер, восполняющий невосполнимое, — незаменим.