Мудрый король

– А еще у нее белые ногти, значит – больная печень, – прибавил Герен. – Помимо этого рыжая пакля вместо волос.

– А зубы у нее случаем не вываливаются? – ухмыльнулся Филипп. – Или, может, она, ко всему прочему, еще и хромоножка?

– Об этом аббат нам не поведал. Наверно, забыл.

Король молчал и, покусывая губы, ходил из угла в угол. Портрет Арахны, который нарисовали ему друзья, нисколько не вдохновлял его на женитьбу, но тут он вспомнил о плененном Ричарде. Черт возьми, ведь когда-нибудь он выберется из тюрьмы, не до старости же ему там сидеть. Не подлежит сомнению – поможет мамочка, эта хитрая бестия. Что тогда делать? Мало того что озлобленный Ричард бросится на защиту своих земель, – к берегам Франции направится английский флот! Понтье, Корби, Амьен, Вермандуа… Они захватят всё, и некому будет их остановить: все силы Филипп бросит на защиту уже завоеванных земель. Вот когда на выручку придет датский флот! Пусть сунутся тогда англичане через Па-де-Кале; они встретят достойный отпор – им преградят путь суда датчан. Но хорошо рассуждать тому, у кого есть такой союзник. А чтобы он появился, нужна самая малость – жениться. На ком? На этой мегере, портрет которой ему только что нарисовали.

Но аббат! Нет, положительно, ему надо всыпать плетей. Почему он до сих пор молчал? Скольких проблем можно было бы избежать на севере, имея своим шурином датского короля! А что невеста физиономией не вышла – плевать! Не всем же быть красавицами. «Да и не навечно она, – думал Филипп. – Разобью Ричарда – разведусь с ней, мои правоведы найдут зацепку».

Он перестал шагать, поглядел на друзей.

– Как зовут датскую принцессу?

– Ингеборга.

– Привести ко мне аббата Гийома! И немедленно!

Глава 20. Метаморфоза

Через некоторое время перед королем предстал – в легком плаще с откинутым назад капюшоном – аббат Гийом из обители Святой Женевьевы. Из-под плаща видна голубая туника. Если бы не тонзура, не понять – монах или мирянин.

– Мне сообщили, что ваше величество желает побеседовать со мной, – смиренно промолвил аббат, держа руки у груди, параллельно одна другой.

– Да, святой отец, – сказал Филипп, – и дело, по которому я вас вызвал, весьма деликатного свойства. Вы часто бываете в датском королевстве, порою месяцами пропадаете там. Не думайте, что я ставлю вам это в вину, скорее наоборот. Мне хотелось бы узнать кое-что о короле Кнуте Шестом. Я слышал, он не в ладах с империей. Что у них там происходит?

– Королевский флот подошел к границам империи и высадился на ее берегах. Кнут захватил Померанию, Мекленбург и северные владения германских князей. Думает идти на Славию. Императору, занятому борьбой с Италией, это причиняет немалое беспокойство.

– Хм! Мало ему конкурента в лице Плантагенета и борьбы с папством, так он вынужден еще лечить укусы датского короля. Но не об этом пойдет беседа. Мне доложили, у Кнута есть сестра…

– По моим сведениям, их целых пять, государь. Некоторые замужем, остальные еще юны годами. Но есть одна на выданье. Брат уже подумывает о ее замужестве. Я имел смелость намекнуть датскому правителю на особу французского короля…

– Вот как! Закинули удочку, стало быть?… И что же Кнут Шестой?

– Ответа я не получил. Желательно, если бы вы сами, ваше величество, коли девица вызвала ваш интерес, написали ему.

– Вы говорите, святой отец, верно, о той, которую зовут Ингеборгой? – без малейшей тени энтузиазма спросил Филипп, исподлобья глядя на аббата.

– Именно! Как раз об этой принцессе я давно уже хотел переговорить с вашим величеством, вы только опередили меня.

– И что же? Ее братец все еще раздумывает? Не хочет выдать замуж за французского монарха свою ведьму, которую, похоже, никто и не сватает?

– Как… – заикаясь, пробормотал аббат, оторопело уставившись на короля. – Прошу прощения у вашего величества, но мне только что послышалось, будто вы назвали принцессу… ведьмой.

– Вам не послышалось, святой отец, именно так я и сказал.

– Но… ведь это не так. Это совсем не так! Ингеборга настоящая красавица, смею вас уверить! Белая кожа, золотые волосы, голубые глаза, маленький носик, правильные черты лица…

– Что?… – вскричал король и грозно двинулся на аббата. Подошел почти вплотную и обрушил ураган подробностей, от которых бедного отца Гийома бросало то в жар, то в холод: – Золотые волосы?! Может, рыжая пакля вместо волос? Голубые глаза? Те самые, что смотрят в разные стороны? А драконий клюв, что цепляется за губу, ты называешь маленьким носиком, аббат? Ты что же, мерзкий паук, вздумал посмеяться над своим королем? Кажется, и рост у нее подходящий, так что ей не дотянуться до каштанов и не заглянуть в окна второго этажа моего дворца? А уши? Не напоминают ли они те, что у ослов, на которых вы, святоши, так любите ездить?

Аббат раскрыл рот, собираясь возразить, но не смог вымолвить ни слова. То, что он услышал, было чудовищно, нелепо! Уж не сон ли дурной видится ему? Для верности он ущипнул себя за щеку. Не сон… Но как же тогда объяснить?… Уж не пьян ли монарх? Как можно, иначе, нести такой бред?