Читаем Мудрый король полностью

– Ты правду говоришь? – В глазах юноши засветилась надежда. – Скажи, что не врешь. Да и вообще – кто ты, откуда здесь взялась? А этот рыцарь? Он с тобой?

– Со мной.

Бьянка подняла одну мертвую змею и поднесла к его глазам.

– Посмотри на ее зрачок. Что скажешь? Он у нее узкий и вертикальный, верно? Голова треугольная и ярко выраженная шея. Это гадюка. У полоза совсем нет шеи, а зрачки круглые. Гадюка черная, без украшений; у полоза полоса меж глаз. К тому же цвет. Полоз желто-зеленый. Гадюк таких не бывает.

– Откуда ты знаешь?

– Мир вокруг нас – книга. Надо научиться читать.

– Выходит, парень, тебе повезло, – сказал Гарт, – упади ты на гадюку – и тебе крышка. Твое счастье, что это не она. Жаль, что ты зарубил змею, она спокойно уползла бы себе. Но что сделано, то сделано. Надо убираться отсюда. Вдруг гадюки попытаются напасть?

– Нет, – сказала Бьянка, – они не нападают первыми. Не надо только их тревожить. И все же ты прав, лучше уйти отсюда. Лодыжка, – констатировала она, снова поглядев на ногу. – Ахиллесово сухожилие. Будь это медянка, ты бы даже не почувствовал. Ее зубы попросту не достали бы до тебя. Они рассчитаны на ящериц и мышей.

– А если бы достали? – покосился на нее юноша.

– Они не опасны. Их яд для человека не смертелен.

– Значит, я буду жить?

– Если перестанешь сваливаться в овраги. А сейчас пей больше воды. Идем к ручью.

– Нет! – вскричал юноша. – Там полно змей.

– Глупый, их давно уже нет. Не такие они дурочки, чтобы позволить себя убивать. Идем. Здесь чистая вода. Где-то неподалеку родник.

– Как тебя зовут? – спросил Гарт.

– Филипп.

– Угораздило же тебя свалиться в эту канаву. А эти бестии как раз пришли сюда на водопой.

– Пришел лишь полоз, – поправила Бьянка, – остальные живут в воде. Сейчас ушли подальше, вниз по течению.

Они вдвоем помогли Филиппу подняться; немного все же прихрамывая, он добрался до ручья и склонился над водой.

– Пей! – требовала Бьянка. – Пей больше. Яд хоть и безвреден, но вовсе не нужен. Он должен выйти. Кровь выбросит. Да пей же ты!

– Она слишком холодная, – возразил Филипп, – просто зубы сводит.

– Никто не заставляет тебя спешно глотать, пей маленькими порциями.

– Как ты оказался здесь поздним вечером? Один? – спросил Гарт. – Тебе повезло, что не повстречался с кабаном или со стаей волков.

– Всему виной охота, – отвечал Филипп, продолжая глотать воду. – Я слишком далеко оторвался и потерял свой рог. Теперь я даже не знаю, где они. Как они меня найдут?

– Кто?

– Королевская свита. Сборище остолопов. Они даже глазом не моргнули, потеряв меня, словно их это совершенно не касалось. Я накажу каждого, как только меня найдет отец. Негодяи! Я им запомню.

– А кто твой отец?

– Король Людовик.

– Ба, вот так новость! – присвистнул Гарт. – Выходит, ты принц Филипп?

– Завтра должна быть моя коронация. Вместо этого на паперти реймсского собора я прикажу выпороть половину придворных. Но это будет завтра. А сейчас? Что мы будем делать? Я совсем замерз. Кто же знал, что мне придется заблудиться в этих Компьеньских лесах, где, говорят, много лисиц. Но здесь, кажется, не меньше и змей.

– Это потому, что рядом болото, – объяснила Бьянка. – Мы от него всего лишь в нескольких сотнях шагов. Ваше счастье, принц, что вы угодили в эту канаву, а не поскакали дальше. Либо вы исчезли бы в трясине, либо вас покусали бы гадюки. Их там великое множество.

– Прикажу немедленно засыпать эти болота, а всех змей уничтожить! Черт знает что делается под самым носом у короля! А пока… Ты кто, рыцарь? – обратился принц к Гарту. – Как твое имя?

– Меня зовут Гандварт де Марейль.

– Марейль… Не припомню. Но что за странное имя?

– Согласен. Поэтому предпочитаю другое: Гарт.

– Отлично! Мне нравится. Как ты оказался тут?

– Король в опасности – вот я и примчался сюда. Ты предпочел бы иную ситуацию, Филипп?

– Ты первый, кто назвал меня по имени, – улыбнулся принц. – И я не потерпел бы, но ты спас мне жизнь и отныне можешь звать меня как угодно. Мне даже кажется, мы подружимся. Мне нужны друзья, Гарт, поверь, у меня совсем их нет, а ведь я скоро стану королем. Так ты согласен?

– Стать другом короля? Еще бы, черт возьми! Кому-то же надо будет спасать его от змей?

– На том и порешим. А что за девица рядом с тобой? Твоя любовница? Впрочем, мне нет до этого дела. Она хорошо разбирается в змеях и, думаю, во всем остальном не менее умна. Я возьму тебя с собой, Бьянка. Поедешь на мою коронацию?

– Принц, я, право, не знаю, – смутилась бывшая пленница. – Ведь я простая девушка, а там будут знатные дамы.

– Я прикажу раздеться любой из них и отдам тебе ее одежду. Уверен, мое будущее государство только выиграет от этого. А ты, Гарт? Тебя я даже спрашивать не стану – будешь стоять по правую руку от меня. Должен же кто-нибудь быть рядом со мной, кроме этих спесивых баронов, графов и герцогов, которым, видит Бог, я скоро одному за другим сверну шею.

– Они обижают тебя, Филипп? – спросил Гарт.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза