Мудрый король

– Не может быть двух богов, – прозвучал спокойный ответ. – Так учит наша Церковь. Молитва должна быть короткой и призывать только одного благого Бога. Не обращаться ни к святым, ни к Богородице, ни к Святому Духу. Того же правила придерживаются не только провансальские, но и немецкие катары.

– Какие обещания вы даете, и каковы ваши молитвы?

– Служить Богу и Его Евангелию, никогда не обманывать, не клясться, не убивать животное, не есть мяса… да мало ли еще. Кроме того – не вкушать пищу без спутника, не путешествовать, не спать – ничего не делать без молитвы. А она такова: «Благослови, благой Господь, за хлеб наш сверхъестественный. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет с нами».

– Еще о хлебе и вине, – попросил Герен. – Ей-богу, мне это не ясно. Ведь Евхаристия… монахи твердят, что…

Бьянка подняла руку. Герен замолчал с открытым ртом.

– Хлеб и вино – эти произведения демона – не могут обратиться в плоть и кровь небесного архангела, – сказала она. – Да, Христос говорил: «Сие есть тело мое». Но это Он говорил о хлебе, который являлся как бы воплощением Его плоти, только и всего. Реального смысла эти слова не имеют. Так что наречь обыкновенный хлеб телом Христовым – не что иное, как выдумка ваших попов. Кстати, король, я вспомнила твое недавнее высказывание и освещу его для тебя в свете учения катаров. Христос прислан был освободить людей от идолопоклонства. Понимаешь? Поэтому мы не поклоняемся статуям, иконам и крестам. Думать надо о духе, а не о теле.

– Но крест – символ веры! Символ мученичества!

– Крест – орудие торжества сатаны над Богом.

– Значит, злой бог победил? Это он убил Иисуса?

– Что есть смерть Христова? – возразила на это уже порядком уставшая и начавшая путать многочисленные еретические учения Бьянка. – Дух оставил Его призрачное тело, а на третий день вернулся, и Иисус воскрес. Тело Его небесное возвратилось на небо. Потом Он оставил его где-то в небесах, чтобы при втором Своем пришествии опять соединиться с этим телом.

– Значит, теперь Он у Своего отца и ждет только времени для нового пришествия?

– Я бы сказала так: добрый Бог в гостях у Бога злого – Бога Ветхого Завета. Ибо на протяжении его Он всегда является лживым, переменчивым и жестоким. Злой Бог – есть виновник постоянной вражды; евангельский Бог – есть Дарователь мира. Поэтому катары не признают Ветхий Завет, его просто не существует для них.

– А почему ты всегда опоясана льняным поясом? – поинтересовался Герен. – Ты снимаешь его только на королевской кухне. А ночью? Спишь тоже с ним?

– Льняным поясом препоясывают «совершенных», то есть тех, кто уже получил обряд утешения, иными словами, духовное крещение. Это значит, что по смерти я получаю спасение и блаженство.

– Церковники пришли бы в ужас от твоих слов. Ведь ты, по сути, отрицаешь все ритуалы и таинства.

– Все, что ты назвал, – обыкновенный обман с целью отобрать то, что должно принадлежать всем. Монахи, священники, аббаты – кто они? Жулики, играющие роль посредников между человеком и Богом. Но человеку такие посредники не нужны, Бог и без них слышит его молитвы.

– Выходит, Церковь лишняя на этой земле? А как же крещение? Ведь сам Иоанн крестил Иисуса в водах Иордана.

– Мы отрицаем крещение водой; вместо нее – свет, символ добра. А ваш Иоанн Креститель, крестивший не духом, а водой, – всего лишь лживый пророк, слуга и посол сатаны. С этим согласны и вальденсы[18].

– Услышь твои речи мой отец, его бы это добило, – невесело обронил Филипп. – Известно, сколь он набожен, а нынче его чуть ли не всего охватил паралич.

– Он слишком переволновался, – сказала на это Бьянка. – Ему не надо было отправляться в Сен-Дени, хватило бы и Англии. Излишнее возбуждение и потрясение дали себя знать: отказали обе ноги. Теперь ему нужен массаж, легкий и частый массаж обеих ног.

– Медики так и делают. Но откуда об этом известно тебе?

– Мы не только пастыри, но еще и лекари.

– Довольно странное ремесло для людей, которые проповедуют презрение к телу.

– Мы лечим бескорыстно и даем больному утешение, чтобы спасти душу, если нельзя спасти тело.

– Ты хорошо знаешь французский язык. Если бы ты говорила на своем, провансальском[19] языке Аквитании и Тулузы, здесь тебя никто бы не понял.

– Зато хорошо поняли бы там. Все наши церемонии носят провансальские названия. Поэтому наша Церковь ближе к народу, чем католическая, и пользуется большей симпатией. Сам граф Тулузский признал это, ведь даже священники приняли катарское учение, а потому церкви на юге опустели[20].

– Вот причина крестового похода против христиан, к которому призывает собор, – заметил Герен. – Катары создали сильную церковную организацию и стали опасными для папства.

– Не пойму, откуда все это взялось? – ходил Филипп от окна к окну. – Ведь не из-за одних только пороков церковников? – Он повернулся к Бьянке. – Скажи, откуда? Тебе как «совершенной», а значит, монахине это должно быть известно. Я тоже хочу знать.