Муха

Любимый сервиз Елизаветы Васильевны со звоном ударился об пол, стулья с белыми в синий цветочек накидками покачнулись, цветок в ярком горшочке рухнул с подоконника, обнажив корни растения. В завершении с грохотом опрокинулось старое кресло. Старик безумно ревел, муха злорадно жужжала.

А потом тишина.

Антон Васильевич очнулся  и тяжело вздохнул. Он попытался встать, но не удалось, большое кресло давило ему на спину, болью отдавалось все тело, голова гудела. С трудом высвободив левую руку, мужчина дотянулся до очков, которые небрежно валялись неподалеку. Через треснувшие линзы, мир медленно обрел свою резкость, четкость, цвет.

– «Я достал тебя! Достал! – то ли кашляя, то ли смеясь, повторял и повторял Антон Васильевич – Достал! Ха-ха!»

На расстоянии вытянутой руки лежала тушка насекомого, посреди осколков и рассыпанной земли, крылышки обмякли, а задняя ножка в конвульсиях подергивалась.

– «Я тебя достал, глупое насекомое! Посмотри на себя!» – ликовал пожилой человек.

Но его радость длилась совсем не долго, муха дернула помятыми крылышками и поднялась на тонкие лапки. Глаза мужчины округлились, рот сжался,  а единственная свободная рука судорожно начала шарить в поисках противомушиного оружия. Его лоб покрылся каплями пота, тело сжималось и разжималось, пытаясь вырваться из мягкого плена любимой мебели, а насекомое медленно, не большими отрезками  упрямо продвигалось в его сторону.

– «Бз-з-з-з. Бз-з-з-з.»

Елизавета Васильевна вытерла влажным мятым платком лоб, постояла секунду без движения, затем взялась за ручку тележки и продолжила путь. Через некоторое время она уже сидела на табуретке в прихожей и снимала войлочные, темно-серого цвета, с тяжелой подошвой ботинки.

– «Антоша! А, Антоша! На базаре столько народа, столько…» – она замерла в дверном проеме, увидев невероятный погром, и её переполнили разные чувства от недоумения до злобы.

– «Антоша!» – нервно выдохнула она и только после этого увидела своего мужа, лежащего на полу.

Какая-то сила наполнила тело полной женщины, она невероятно быстро оказалась у кресла и уже изо всех сил старалась поднять его. Когда ей это удалось, она перевернула его на спину и начала хлестать по щекам.

– «Антоша, ты чего это тут, чего?» – причитала она.

Муж не открыл глаза, но ей показалось, что он шевельнулся.

– «Хороший знак» – подумала  Елизавета Васильевна. Она еще раз похлопала его по щекам, в надежде привести мужа в чувства. Его сухие губы чуть приоткрылись и женщина прильнула к ним ухом. Ближе и ближе, что бы разобрать,  что же он скажет.

–«Б…»

–«Бы…»

–«Бз-з-з-з!» – нарастало гулом из его нутра. Рот открылся прямой щелью и тысячи мух вырвались на свободу.

Женщина отпрянула и сквозь пальцы смотрела, как полчища насекомых покидают безжизненное тело Антона Васильевича Зорина. Они облепляли стены веранды, потертую мебель, посуду на полках, старые фотографии и жужжа заполняли собой все свободное пространство. Сжимаясь от страха, она чувствовала, как темные брюшки елозят по коже, как крылышки подергиваются, а маленькие лапки скребутся уже внутри нее.