Муха и сверкающий рыцарь

Тринадцатого ноября 1854 года перед осажденным Севастополем стояло больше тридцати английских и французских кораблей. Около семи часов утра начался ураган огромной разрушительной силы. Вражеский флот не мог войти в закрытую от ветров бухту и почти весь погиб. Ураган сорвал корабли с якорей и вдребезги разбил о прибрежные скалы.

Погиб и один из первых в мире железных винтовых пароходов — «Принц». Лондонская газета «Таймс» сообщила, что на его борту было полмиллиона франков золотом. Их привезли для уплаты жалованья войскам. Позже газеты писали, что золота было еще больше — пять миллионов фунтов стерлингов.

С тех пор «Принца» искали около Севастополя. В 1875 году — французы. В 1901-м — итальянцы. В 1923-м — наша экспедиция подводных работ особого назначения. В 1927-м — японцы. Водолазы нашли десятки затопленных кораблей. Но «Принца» среди них не было.

— А раз так, — заключил Петька, — то его у Севастополя и нет. Не там искали!

— Похоже, — согласился Дед. — Если что-то хорошо искали и не нашли, значит, оно в другом месте. Но как старинный пароход мог оказаться здесь, у Черной Скалы? Отсюда до Севастополя километров пятьсот.

— Четыреста пятьдесят по карте, — уточнил Петька. — А «Принц» был не просто пароход, а пароход с парусами. Так раньше делали на всякий случай. Догоняете?

— «Догонять» — значит «понимать», — догадался Дед. — Нет, пока что не очень догоняю.

— Это ж лысому ежику ясно! — рисуясь, заявил «укропольский егерь». — Начался ураган. Все корабли сорвало с якорей и понесло на скалы. Парусники разбились. А «Принц» включил паровую машину: чух, чух, чух — и вышел в море штормовать. А когда штормуешь, какое главное правило?

— Не знаю. Мне как-то не случалось штормовать, — признался Дед.

Петька усмехнулся, как будто сам штормовал каждый день, пока не позовут уроки делать.

— Если корабль стоит, он руля не слушается. Ветер его развернет, волна даст в борт и опрокинет. Поэтому в шторм главное — плыть, а куда — все равно, лишь бы не бортом к волне. «Принц» поднял паруса и поплыл по ветру, чтобы волна была ему в корму. А ветры осенью дуют в одну сторону: если смотреть от Севастополя, то в нашу! — Петька с победным видом глянул на Деда и сказал, копируя школьного историка Евгения Евгеньича: — Я помню ваш интересный вопрос. Да, четыреста пятьдесят кэмэ — большое расстояние для старинного парохода. Но под парусами он мог сколько хотите проплыть. Ураган его нес и нес. И вынес на Черную Скалу. Обязательно.

— Да, — подтвердила Маша. — Такое место — Черная Скала. Один раз, давно, там турецкий теплоход сел на камни. А уж лодок тонуло без счета. Ты думаешь, почему «Принца» еще называют «Черным принцем»? Даже в маминой газете писали: «Загадка «Черного принца»! Самосвал говорит, что наши укропольские рыбаки видели, как он тонул, только никому не сказали. А между собой стали говорить «Черный принц», потому что он разбился на Черной Скале.

— Садитесь, — позвал всех Петька.

Дед уселся на корму к рулю, Маша с Петькой разобрали весла и рванули так, что любо-дорого было посмотреть!

Лодка у Петькиного папы легкая, пластиковая. Алюминиевые весла — игрушечки, сами просятся в руки. К тому же, когда есть рулевой, можно не следить, кто как гребет. (А то без рулевого гребцы часто ссорятся, потому что один обычно загребает сильнее и лодка начинает вилять.)

Маша с Петькой старались наперегонки.

Выдох! Нагибаешься, а весло в уключине взлетает над водой и заносится к носу лодки.

Вдох! Опускаешь весло в воду и начинаешь распрямлять спину. Упираешься ногами в деревянную рыбину на дне лодки. Кряхтишь, загребаешь и, уже почти лежа на спине, выхватываешь весло из воды.

Выход-вдох, выдох-вдох. Журчит за тонким бортом вода. Пот ручейком бежит между лопаток. Жарит голые руки яростное солнце. Выход-вдох, выдох-вдох. Тут не до разговоров.

Каждый, кто вырос на воде, знает, что гребцы сидят спиной вперед. Куда плывешь — не видишь, это дело рулевого. Дед сидит, правит. Лицо счастливое. А за его спиной удаляется, плывет Укрополь, парят над зеленью садов черепичные крыши, сверкает купол старинной часовни. Красота, особенно издалека и летом, когда не лезет под ноги вездесущая укропольская грязь.