Муха в самолете

Я попыталась спихнуть кота, но Бакс зашипел и поднял когтистую лапу, похоже, до сего момента никто не мешал ему мирно храпеть на клеенке.

– Фиг с тобой, – сказала я, потом достала из сумочки небольшой кусочек волшебной пленки, содрала упаковку, попыталась осторожно пристроить лекарство на десне и уронила полоску на лапу Бакса.

Кот, мирно посапывавший среди грязной посуды, вздрогнул, открыл пасть.

– Стой! – закричала я.

Но поздно, спасительный анестетик прилип к длинному языку гадкого Бакса. Я чуть не зарыдала. Приключилась настоящая катастрофа, мерзкий Бакс слопал весь запас пленки, который имелся в наличии.

– Немедленно отдай, – рявкнула я, – выплюнь!

Впрочем, последний глагол был произнесен абсолютно зря, я вовсе не собиралась засовывать себе в рот изжеванную Баксом полоску.

– Какой же ты гад! – с чувством воскликнула я, глядя на вновь апатично заснувшего кота. – Дрыхнешь тут, ни стыда, ни совести. А мне что делать?

В голову пришла идея поискать анальгин, я принялась выдвигать кухонные шкафчики и обнаружила в них кучу всяких абсолютно неуместных на кухне предметов, типа рыболовных крючков и щеток для полировки ботинок, но аптечки тут и в помине не было. И вдруг, о радость, я наткнулась на пакетик с надписью «Стоп, боль. Растворите таблетку в любой жидкости». Лекарство было незнакомым, но отечественным, что сразу вызвало у меня к нему доверие.

Разорвав плотную бумагу, я вытряхнула большую розовую пилюлю в относительно чистую чашку, потом стала искать воду. Никаких бутылок на кухне не было, фильтра, даже самого простого пластмассового кувшина, тут не держали. Похоже, Линда и члены ее табора пользовались водой прямо из-под крана, но мне очень не хотелось смешивать лекарство с раствором хлорки. Может, просто так проглотить таблетку? Но тут глаза заприметили пакет свежего молока, я обрадовалась и наплескала немного в чашку, ожидая, что на поверхности начнут бурно лопаться пузырьки. Но пилюля просто всплыла наверх и стала медленно таять, без всякого шипения.

Я села на табуретку, поджидая, пока обезболивающее окончательно смешается с молоком. Некоторое время на кухне стояла тишина, вдруг Бакс резко сел. Его глаза начали медленно выкатываться из орбит, рот приоткрылся, наружу вывалился розовый язык, из пасти потекли слюни.

– У-у-у, – простонал кот, тряся круглой головой, – у-у-у.

– Не волнуйся, – попыталась я утешить Бакса, – это скоро пройдет, ты, дрянь такая, слопал полоску, которая «заморозила» тебе рот.

– О-о-о, – ответило животное и с ужасом посмотрело на меня.

– Потерпи, через час-другой оттаешь.

– А-а-а, – стенал ничего не понимающий Бакс.

Нормальный кошачий вопль, громовое «мяу» издать ему было не по силам, онемевший язык не слушался хозяина, тот, кому хоть раз стоматолог делал обезболивающий укол, пожалеет сейчас Бакса, бедняга явно не испытывал положительных эмоций.

Я погладила кота по голове.

– Будешь теперь знать, каково хватать все, что падает сверху, не переживай, это временная неприятность.

Бакс, явно обладавший недюжинным умом, все же был не способен понять человеческую речь, но одно он сообразил правильно: мне его жаль, поэтому несчастный кот прижался к моей руке и принялся стонать на все лады.

Я встала, подошла к холодильнику, раскрыла дверцу и стала изучать его содержимое, раздумывая, чем бы таким вкусненьким угостить поганца. Да уж, не знаю, кто тут ответствен за покупку харчей, драчунья Линда или лентяйка Зина, но на полках имеется просто «восхитительный» набор. Коробочка с прокисшим салатом, обветренный, не завернутый ни в пленку, ни в фольгу и ни в бумагу кусок сыра, вскрытая банка майонеза без крышки, гора синих, холодных макарон и эмалированная миска, куда чья-то рука вытряхнула сразу несколько банок с рыбными консервами, похоже, сайру в масле.

Решив, что несколько рыбок обрадуют несчастного Бакса, я вынула консервы, услышала бодрое чавканье, глянула на стол и увидела, как кот жадно лакает из чашки молоко с окончательно растворившейся таблеткой.

Быстро водрузив миску на стол, я заорала:

– Не трогай!

Бакс даже ухом не повел, продолжая жадно пить обезболивающее. Я выдернула у него из-под морды кружку, но поздно, на дне виднелись жалкие капли.

Испытывая огромное желание придушить кота, я хотела схватить его за лохматую шубу, но тут случилось невероятное. Глаза Бакса сузились до размера булавочной головки, уши прижались к голове, усы встопорщились. Охота шлепать безобразника у меня пропала.

– Эй, Бакс, – тихо сказала я, – ты чего?