Мухи

Саша поддела пальцем белые крупицы на паркете. Поднесла к лицу щепотку.

– Кокаин? – спросил Рома.

Саша лизнула палец, и мама ойкнула:

– Ты что, а если это крысиный яд?

– Это соль. – Саша сплюнула. – Кто-то засыпал соль в порог.

– Ну, – сказал Рома, – старики вечно запасаются продуктами на черный день.

«Здесь хоронят мух и прячут соль в подполе», – промелькнуло в голове Саши.

– Бери завтра велик. Прокатимся.

– Спасибо, Ром.

– Какие проблемы?

Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Щека покрылась румянцем. Рома, блаженно улыбаясь, попятился в подъезд. И чуть не врезался в идущую по тамбуру женщину.

– Драсте, теть Света.

– Привет, Роман.

Они разминулись, Рома ушел, насвистывая, а женщина приблизилась к Саше. Ей было около пятидесяти, худощавая, элегантная. В руках она держала поднос с выпечкой.

– Не помешаю?

– Нет. – Саша посторонилась. – Входите, пожалуйста. Ма!

– Здравствуйте, – женщина вручила маме поднос, – я ваша соседка, из третьей квартиры. Вот, поприветствовать вас решила.

– Проходите! Мы чай как раз пьем.

– Света.

– Таня. А это Саша.

Мама увлекла женщину на кухню, а Саша уединилась в спальне. Она слышала смех и отрывки разговора, Света рассказывала маме, что ее сын недавно женился и переехал в город, а она, вдова, проживает в гордом одиночестве. Работает секретарем на комбинате.

Саше захотелось, чтобы мама подружилась с соседкой. Дом умело сводил людей.

Книги становились на полки шеренгами. Ирвинг, Байрон, Достоевский, до которого у нее никак не доходили руки. «Преступление и наказание» она прочла в кратком изложении.

«Позорище, – устыдила Александра Вадимовна, – будущая учительница литературы называется».

Саша опустошала коробки. Учебники в ящик, косметику – на трюмо, сувениры – к книгам. Сдула пыль с общей тетради. Секретный дневник. Она перестала вести его осенью, последняя запись касалась похорон бабушки Зои. Бессмысленная трата времени.

Саша кинула дневник на дно гардероба, к пачке сигарет. Замаскировала свитерами.

Девичьи безделушки диктовали комнате характер хозяйки. Саша включила музыку, распахнула окно. Подоконник был отдан под плюшевый зоопарк. Исполинский тигр, папин подарок, поселился за кроватью.

К сумеркам все было готово. Спальня молодой, но немного старомодной леди. «Красотка-ботанка», как говорила Ксеня.

Мама провожала гостью. Обуваясь, тетя Света окинула взглядом проем над дверью:

– Лучше заделайте его. У меня стекло там стояло, но я сына попросила фанерку прибить. А то у нас шутник объявился, видно, с Речного. Заглядывал в эту дыру по ночам.

Когда шаги соседки стихли, Саша спросила:

– А че это она нам с ремонтом не помогла?

Мама рассмеялась.

10 Художник

«Приступая к описанию недавних и столь странных событий, происшедших в нашем, доселе ничем не отличавшемся городе, я принужден, по неумению моему, начать несколько издалека, а именно некоторыми биографическими подробностями о талантливом и многочтимом»…

Саша захлопнула книгу.

«Серьезно? – спросила Александра Вадимовна. – Не осилила и абзаца?»

Она отложила Достоевского. Сходила в коридор за Роминой газетой.

«Статья! Совсем вылетело из головы».

Мама смотрела ток-шоу. Саша устроилась на кровати поудобнее, в очередной раз оглядела спальню, наслаждаясь результатом трудов.

Зашелестела «Вестником старины». Нужную ей статью разбавляли три зернистых снимка. Первый запечатлел фасад ее дома, второй – мозаику вестибюля, латинское слово «Salve». На третьем был молодой человек с плотно сжатыми губами и хмурым взором из-под густых бровей. Длинные волосы делали его похожим на вокалиста группы, играющей в стиле готик-рок, но фото явно относилось к временам до изобретения электрической гитары.

«Дом без улицы», – называлась статья.

У каждого жилого дома есть адрес, и дом Махонина – не исключение. «Первомайская, д. 1», – утверждает табличка. Вот только, оглянувшись по сторонам, никакой улицы вы не увидите. Не в последнюю очередь дом интересен тем, что, по воле проектировщиков, стоит в поле.

Рис. 1. Занесло же бедолагу!

В Шестине полно зданий старше нашего героя, но это не делает его менее любопытным для краеведов. Он был сдан в эксплуатацию в 1894-м и за более чем вековую историю сохранил свой изначальный облик. Квартиры практически не подвергались перепланировке, затронувшие их изменения незначительны (появилось центральное отопление).