Мухтар Ауэзов

Алихан Букейханов, выпускник Омского технического училища и Санкт-Петербургского лесотехнического института, стал бы ученым-природоведом и этнологом, о чем недвусмысленно свидетельствуют даже те немногочисленные труды на русском языке, что остались после него («Историческая судьба Казахского края», «Родовая структура казахов Каркаралинского уезда» и т. д.). А может, сделался видным фольклористом, даром, что ли, успел он записать одну из версий «Козы Корпеш-Баян Сулу», а также принять самое активное участие в первоиздании Абая. Или теоретиком литературы, — как бы на полях других рукописей, совсем иным предметам посвященным, написал Букейханов статью «Что такое роман». Или переводчиком — между делом опять-таки перевел на казахский Толстого, Чехова, Короленко, Мамина-Сибиряка, Мопассана.

Ахмет Байтурсунов не получил столь основательного образования, зато он наверняка бы продолжил начатый было путь ученого-тюрколога, педагога и поэта-баснописца. Кажется, примером на этом поприще оказался для него Крылов. Во всяком случае, еще в 1909 году он выпустил сдвоенную книгу — переводов из Крылова и собственных басен. Естественно, Байтурсунов тоже занимался Абаем, и он-то, наверное, в первую очередь и заставил его взглянуть на литературу широко, разбудил исследовательский ум. Потом Байтурсунов напишет подробный очерк короткой еще истории казахской литературы — первое сочинение такого рода в национальной культуре. Ну и, наконец, мог бы завоевать он громкую известность как реформатор казахской письменности.

Жакып Акпаев, окончивший юридический факультет Санкт-Петербургского университета с золотой медалью, первый казах — магистр права, наверняка сделал бы блестящую карьеру адвоката.

Халел Досмухамедов, еще один санкт-петербургский студент, также с золотой медалью окончивший Императорскую Военно-медицинскую академию, мог бы стать первоклассным хирургом, он, собственно, и практиковал несколько лет. Служил военным врачом в Пермской губернии, затем в 1 — м Туркестанском и 2-м Уральском русско-казачьих стрелковых батальонах, наконец, работал участковым врачом в Темирском уезде.

Но все повернулось иначе, начала то ли навсегда оборвались, то ли возобновились много лет спустя, а продолжения были совсем другими.

Всех этих литераторов, филологов, юристов, врачей, математиков, переводчиков, школьных учителей неудержимо потянуло в политику, а точнее сказать — в общественную жизнь. Интеллигенты первого поколения, они ощущали повышенную меру ответственности за судьбы соотечественников. Это были люди, как правило, блестяще образованные, безоглядно-смелые, чуждые эгоистического расчета, и это были люди практического действия, что в кругу революционеров-романтиков не так уж часто встречается. Незваными, но призванными ощущали они себя. Призванными построить национальную государственность, отстоять честь национальной культуры, достоинство языка, пробудить чувство внутренней свободы, без которой любые государственные институты останутся пустой формой.

Приобщившись к политической борьбе еще в студенческие годы, когда он вошел в так называемую группу «Зарзаман» («Лихая година»), на которую очень косо посматривали власти, Алихан Букейханов в 1905 году вступил в кадетскую партию и тогда же создал нечто вроде ее казахского филиала, который и получил наименование Алаш. Начались тюрьмы и ссылки — сначала Павлодар, потом Самара. В промежутках между отсидками Букейханов успел побывать депутатом Думы, хотя оказался в Петербурге слишком поздно, уже перед самым окончанием сессии, и на трибуну подняться не успел. А вскоре после того Дума была царским указом распущена, во второй же созыв Букейханов не попал, ибо в числе 182 оппозиционных депутатов созыва первого подписал «Выборгское воззвание». После чего распоряжением Степного губернатора был, вместе с Жакыпом Акпаевым, лишен права участия в выборах.