Муки любви

Мег увидела, как Уинстон с веселым азартом хлопнул своей фишкой по той клетке на игральной доске «Убийцы-победителя», которая обозначала оружие Джека. Джек — точнее, его персонаж по игре, Джек-Потрошитель, — в этом раунде был объектом охоты Уинстона. Персонаж Уинстона носил имя Мамаша Баркер, ее портрет красовался на пластиковой фишке адвоката.

Суть игры сводилась к выживанию. Победителем становился тот, кто единственным оставался в живых. Каждый участник был не только беспощадным убийцей, но одновременно и жертвой, являясь мишенью для кровожадных помыслов другого игрока.

Участники игры могли передвигать свои фишки в любом направлении по извилистым, пересекавшимся дорожкам на доске. Чтобы убить жертву, необходимо было занять три игровых поля, обозначающих «оружие», «мотив» и «место»; каждое из них соответствовало трем картам, которые жертва вытягивала из колоды в начале игры. Однако получить такие карты можно было только при условии правильного ответа на нехитрый вопрос о каком-либо громком убийстве.

Захват игроком-убийцей всех трех карт жертвы означал, что последняя окончательно умерщвлена и… выведена из игры. В этом случае убийца не только овладевал имуществом своей жертвы, но и получал право преследовать того, кто, в свою очередь, был жертвой выведенного из игры.

Ветер с завыванием ударил в окна. Шторм не стихал, а, казалось, набирал еще силу. Дождь колотил по крыше и в окна без передышки. Когда Пит сказал, что недалеко от дома, в сарае для инструментов, у него есть генератор, работающий на газе, никто не вызвался потягаться с разбушевавшейся стихией и принести генератор в дом, ведь до утра оставалось совсем немного. Из-за замыкания телефонные аппараты не работали, однако Пит привез с собой на остров сотовый телефон, поэтому обитатели дома не чувствовали себя отрезанными от остального мира.

— Твои дни сочтены, приятель, — обратился к Джеку Уинстон.

— Нет, приятель, если ты будешь продолжать в том же духе, — возразил Джек. — Ты занимал это поле уже трижды и еще ни разу правильно не ответил на вопрос.

— На сей раз у меня хорошее предчувствие, — парировал Уинстон и повернулся к Мег, державшей в руках карточки с вопросами. — Пали, — обратился он к Нилу.

Тот услужливо нацелил на Уинстона палец и нажал на воображаемый курок. Перед Нилом все еще стоял бокал, куда, как заметила Мег, он раза два подливал бурбон.

Мег знала, что у Джека не было никакой охоты играть вместе со всеми в «Убийцу-победителя», особенно после… происшедшего. Однако она упросила его поучаствовать в игре. В знак личного одолжения. Им предстоит еще три дня провести под одной крышей, и если напряжение в доме не спадет, то к воскресенью они все сыграют в ящик.

Разоблачение Пита стояло между бывшими супругами, как стеклянная стена. Мег с мягкостью встретила пристальный взгляд отца ее девочек, и Джек с легкой усталой улыбкой отвел глаза в сторону. «Будь уверена, Мег, — сказал он в ответ на ее уговоры, — если ты по-настоящему хочешь, то я сыграю». Она знала, что уступчивость Джека вызвана его желанием просто побыть с ней подольше.

Мег вытянула верхнюю карту и, поднеся ее ближе к свече, прочла вслух:

— Кто убил мужа Лукреции Борджиа?

— Я знаю ответ, — откликнулся Нил.

— Шш, — зашипел на него Уинстон, призывая к молчанию. — Не подсказывай. Лукреция сделала это сама.

Мег никогда раньше не видела своего жениха таким оживленным. Тем не менее она вынуждена была его разочаровать:

— Неправильно. Его убил брат Лукреции — Чезаре.

— Кто? — переспросил Нил.

— Дай-ка сюда! — Уинстон выхватил из рук невесты карту, взглянул, что там написано, и бросил ее.

Пит содрал обертку с сигары, закусил ее зубами и процедил:

— Я же говорил, что эта игра не для хлюпиков, Мамаша. В следующий раз повезет.

Джек кинул игральные кости, передвинул фишку Джека-Потрошителя и, огорченно вздохнув, миновал поле, обозначающее «мотив». Джек уже собрал две карты Пита со знаками «оружие» и «место», заняв соответствующие игровые поля и правильно ответив на вопросы.

Мег отметила, что Джек высыпал рядом с собой на стол горку семечек подсолнуха.

Джек часто поглядывал на нее. Не украдкой, а дерзко, открыто, таким же пристальным взглядом, какой был у него в первые месяцы их свиданий, еще до того, как она согласилась лечь с ним в постель. В дождливые дни в студенческом кафе Джек вот так же смотрел на нее поверх чашки с ароматным жасминовым чаем, а ее тело наполняло тогда острое, до боли, ощущение его близости, его жара, его колена, тершегося под столом о ее колени. Как бесхитростно чувственны были его длинные пальцы, когда он лениво помешивал в чашечке чай.

Если и было сейчас в глазах Джека что-то неуместное, то, кажется, никто, кроме Мег, этого не замечал. Она же объясняла свою теперешнюю проницательность переживаниями, вызванными бурными событиями дня.