Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Но в принципе формализация оценки труда ученых возможна и для гуманитарных наук, библиометрия и тут может пригодиться, но лишь как подсобное средство и безусловно в сильно расширенном виде. Для более общей оценки требуется ввести в формальные показатели наличие авторских монографий или точно определенных вкладов в коллективные монографии, а также реакцию общественности на них. Нужно отметить приглашения преподавать в иностранных университетах (с учетом их рейтинга) и обсуждаемость трудов на международных конференциях. Разумеется, также получение Нобелевской и других международных премий должно повышать ранг оцениваемого ученого (национальные премии не называю, так как они у нас часто зависят от административного ресурса и близости к начальству). К сожалению, ни научные степени и звания, ни указатели научного статуса (академик, членкор) не могут войти в общий индекс, потому что они слишком дискредитированы частыми фальсификациями и опять же использованием административного ресурса (по крайней мере, применительно к гуманитарным, социально-экономическим и философским наукам, а относительно выборов в Академию – ко всем дисциплинам).

Все эти параметры требуется формализовать и ввести их ранжирование. Разработка такого индекса могла бы существенно улучшить объективность оценки научного труда и повысить к ней доверие.

Опубликовано в: Грани научного знания. Сборник статей к 60-летию профессора Сергея Павловича Щавелева. Курск: Изд-во КГМУ, 2013

5. Три шара и антиглобализм

Не может быть ни патриотического искусства, ни патриотической науки.

И.В. Гете

Недавно в мои руки попала недавно изданная в Киеве двухтомная «Енциклопедiя трипiльскої цивiлiзацiї» (2004) – роскошное издание на украинском языке. Масса цветных иллюстраций на отличной бумаге, новые материалы. Очень нужная сводка. Для меня украинский язык – не препятствие, но для большинства моих коллег – это существенный барьер. Мне казалось раньше, что тексты на близко родственных языках всякий разберет, но работая со студентами, я убедился, что это не так. Они несли мне написанные на украинском языке отчеты о раскопках с вопросами: «Вот сказано, что обнаружено три шара, а на чертеже – ни одного не показано» («шар» на украинском – это «слой»). Или: «Сказано, что скелет человека, а где же указание на пол?» («Чоловiк» – по-украински «мужчина»).

Книгу о «трипольской цивилизации» русские археологи в большинстве читать не могут. Она и не рассчитана на широкий рынок, поэтому издана маленьким тиражом, а отсюда и колоссальная цена: 400 долларов. Насколько я представляю, покупку не осилит ни одна наша библиотека (Библиотеке Института истории материальной культуры книга была подарена).

На украинском издается и киевский журнал «Археологiя», который также обходится без российских подписчиков. Сколько на Украине археологов? Несколько сотен. Вот для них он и издается. Русский язык все украинцы знают, ученые – тем более. Но не издают на нем научных журналов из соображений национального самолюбия и престижа. Между тем украинские археологи (как и все ученые) заинтересованы в широком распространении своих достижений, открытий, идей. Установка: хотят читать, хай вивчають нашу мову – смешна. Потому что тогда нам нужно учить и молдавский, казахский и многие другие языки национальных государств, возникших на постсоветском пространстве, а это трудно реализуемо. Ясно, что наиболее разумно издавать работы на языке, наиболее распространенном в регионе: авторы найдут более широкий круг читателей, издатели сумеют понизить цены, читатели получат доступ к искомым материалам.

А ведь в той же позиции оказываемся и мы сами, издавая свои книги и журналы только на русском. Звучит та же сентенция: хотят пользоваться нашими открытиями, пусть учат русский – ее мне повторяли не только чиновники, но и некоторые ученые-патриоты. Но международным языком науки является английский, и с этим ничего не поделаешь. Попытки противиться этой ситуации существуют не только в России. Движение «археологического антиглобализма» захватило Скандинавию, Испанию. Испанцы Гонзалес Марсен и Риш возмущаются: с какой стати Кембридж позиционирует себя как центр мировой археологии?! Норвежец Бьорнар Ольсен написал статью «Метрополии и сателлиты в археологии: о власти и асимметрии в глобальных археологических исследованиях». Кстати, написал ее на английском и поместил в английском издании. Он констатирует: чтобы тебя прочли во всем мире, нужно напечататься на английском языке и притом в известном британском или американском издательстве. Иначе ты пишешь для небольшой горстки археологов своей страны и местных любителей. Эту ситуацию он считает нестерпимой и предлагает разные революционные меры.

Это было больше пятнадцати лет назад. Мятеж явно заглох. Да и как иначе?