Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

Ну разумеется, нужно всячески умалить мой научный авторитет. «Когда я увидел эту книгу, меня удивило, что о Клейне я ничего не слышал до выхода этой книги. Хотя в предисловии написано, что это известный археолог. Но так как статьи этого „великого“ археолога я не мог вспомнить, и какой такой великий вклад он внес в археологию СССР, я попытался найти в Интернете информацию об этом светиле исторической науки. Уже само сочетание Лев Самуилович и лопата археолога трудно представимо». Ну, уже сама несопоставимость этих понятий кое-что говорит о внутреннем мире моего критика. Но послушаем его дальше. Он обнаружил, что Клейн занимался теоретической археологией. И критик предъявляет коронный аргумент: «Вы можете себе представить, что такое теоритическая археология, или теоритическая медицина? Другими словами, Лев Самуилович был болтуном».

«Но вот грянула перестройка и наш теоретик быстро сообразил как зарабатывать и на чем, за что запад будет платить». Далее Олейниченко сокрушается по поводу издания «огромными тиражами» моей книги «Спор о варягах». «И если вы откроете и посмотрите, кто издает эту профанацию, то увидите все тот же фонд Евразия, который издал и горе-профессора из Сорбонны Режи Буайе» (этот профессор Сорбонны тоже не угодил суровому киевлянину, и он уже расправился с ним в предшествующих очерках). Ругает критик и Европейский университет, в котором я преподавал (видимо, уже одно слово «Европейский» его пугает).

Госп. Олейниченко возмущается тем, что Википедия поместила огромную статью о Клейне, «который не стесняется в своей книге обливать грязью наших историков и обвинять их в некомпетентности, оплевывает историю России» (нельзя ли примеры?), а об истинных крупных ученых, «книги которых на слуху», таких статей нет. Мою адресную и персональную критику некоторых ученых (ведь «антинорманистов» ныне очень мало) он перелагает так: «Другими словами все (sic! – Л.К.) отечественные историки и ученые только тем и занимались, что извращали и перекручивали историю происхождения древнерусского государства. Ну а конечно, на западе никто этим не занимался, там сплошная объективность и беспристрастность».

И вывод: раскрутка Клейна и его работы, которая сплошная «белеберда», показывает, что «норманизм для Запада – это часть идеологической борьбы против России. И как один из элементов этой идеологической войны он целенаправленно финансируется и продвигается».

Можно было бы пройти мимо этих нападок, списав все на необразованность и дурные влияния. Но, во-первых, Олейниченко много читает, думает, пытается вычитать из источников то, что его бы устроило. Во-вторых, его настрой типичен для многих читателей, сбитых с толку длительной советской и постсоветской пропагандой. Поэтому мне хочется обратиться к киевскому любителю с серьезным и доброжелательным письмом.

Уважаемый госп. Олейниченко.

Мне было очень неловко читать Ваши филиппики. Неловко за Вас. Нельзя давать «гневу и пристрастию» так застилать глаза. Я не ограничусь исправлением Ваших элементарных ошибок, но постараюсь помочь Вам осознать и нечто большее.

1. Слово «теорИтическая» (так у Вас трижды) вообще-то пишется через е, «белЕберда» – через и.

2. «Спор о варягах» был издан не «огромными тиражами» (у страха глаза велики), а тиражом в 1000 экземпляров, правда, полностью раскуплен.