Муки ревности

Они пили чай, сидя у огня в гостиной наверху. В книжном шкафу стояли книги в кожаных переплетах, на стенах висели гравюры, изображавшие знаменитые ирландские замки — Кэстлтаун в графстве Килдар, Бэллэнтри-хаус в Уотерфорде, Данбой-Кэстл в Уэст-Корке. Все эти названия были знакомы Шаннон.

— Может быть, хочешь прогуляться в саду, пока не стемнело?

— Ну конечно, если дождь прекратился.

— Думаю, что да, — сказал Зан, выглянув в окно.

Шаннон глядела на его силуэт и думала о том, как они будут заниматься любовью. Это ее беспокоило. Днем раньше, проговорив полночи в ее квартире, они устали так, что целомудренно проспали вместе до самого утра. С момента прибытия в Килгарин Шаннон постоянно упрекала себя за поспешное решение — нужно было немного подождать и затем отправиться в Сейян. Но тут же понимала, что так она сама себя загнала бы в старую западню. Их совместная жизнь должна протекать не в Сейяне, а в Лондоне и Килгарине.

Вскоре они шли по усыпанной гравием дорожке к озеру, обсуждая планы Зана относительно Килгарина.

— Как я понимаю, это означает, что ты будешь проводить здесь больше времени — то есть я хотела сказать «мы», дорогой.

— Думаю, что да. Тебе это ужасно не нравится?

— Это будет настоящей пыткой, — с притворным ужасом сказала Шаннон, подойдя к озеру. Дорожка кончалась ступеньками, ведущими на террасу. Крылатые каменные кони поднимались на дыбы рядом с Посейдоном, поднимающимся над озером.

Шаннон облокотилась о балюстраду, задумчиво глядя на буки, вязы, ивы, роняющие листья в темную воду. Она так и не продумала, как изменить свою жизнь, чтобы соединить ее с жизнью Зана, хотя это следовало сделать уже очень давно. Разрыв с прошлым Шаннон начала с того, что написала письмо Амадео, которое передала через Фиону. В нем Шаннон сообщала о предстоящем браке с Заном. Глядя на озеро, она вспомнила тот осенний день в Ле-Турель, когда убежденно сказала Амадео, что рано или поздно они с Заном будут вместе. Теперь, когда это стало реальностью, Шаннон поняла, что никогда не представляла себе, насколько трудно будет обо всем сообщить Амадео. Шаннон уже начала сожалеть о чересчур оптимистичном тоне письма, который не оставлял возможности отступления. Не оборачиваясь, Шаннон сказала последнее «прости» своей прежней жизни. Пожалуй, ее тон был чересчур самодовольным, чересчур победным, но теперь поздно что-либо менять.

Через некоторое время, когда рука об руку с Заном они возвращались в замок, Шаннон поняла все значение происходящего: здесь находится родовое гнездо графов Килгарин, и ее сын когда-нибудь станет одним из них.

Они ужинали в столовой, оформленной в бледно-розовых тонах, под сверкающей хрустальной люстрой, которая отбрасывала свет на льняную скатерть и старинный дорогой фарфор. Они сидели вдвоем за огромным столом — Зан в смокинге, Шаннон в длинном платье из красного кашемира. Этот длинный, пустой стол завтра будет накрыт для банкета перед балом. Все в Килгарине было чересчур большим. Просто необходимо, чтобы этот дом был наполнен смехом, друзьями и детьми.

— О чем ты думаешь? — нежно спросил Зан, наполняя ее бокал.

— Думаю о том, как сильно отличается Килгарин от Сейяна. Так странно видеть тебя в этой одежде. Мне до сих пор кажется, что мы сидим вдвоем на маленькой кухне.

— Знаешь, у меня было точно такое же ощущение, когда я приехал в Париж прошлой ночью. А ведь кажется, что пролетели годы, правда? Увидев тебя во всем великолепии, я просто онемел. Я понимаю, что это глупо, но я скорее предпочел бы увидеть девушку в джинсах и в фартуке — такую, к которой привык.

— Она все еще здесь. В отпуске, — прошептала Шаннон, когда Зан поцеловал ее руку.

— Шаннон, я вот что придумал. Давай объявим о нашей помолвке завтра на балу. Там будут некоторые из моих самых близких друзей, и я думаю, настало время вытащить тебя на свет Божий. Я хочу, чтобы все узнали о наших отношениях, и таким образом можно будет положить конец всем спекуляциям. Кроме того, чем скорее мы это сделаем, тем лучше для Патрика.

— Зан, а ты не думаешь, что это чересчур рано? — спросила Шаннон. Он только что произнес слова, которых она ждала многие годы, но они принесли ей только сомнения. — Мы еще и сами не привыкли к такой перспективе.

— Не знаю, как ты, а я уже привык, — нежно сказал он. — Шаннон, не надо беспокоиться. Пожалуйста, дорогая! Я знаю, о чем ты думаешь. Обо всей этой грязи в газетах, да? Но у людей короткая память — уж поверь мне. Они будут тобой очарованы. Посмотри на миссис Флаэрти и всех остальных. Да они тебя уже обожают! — поцеловав ее, сказал Зан.

— Насколько я понимаю, Флаэрти на все для тебя согласна, — возразила Шаннон.

— Это, конечно, ужасное открытие, но я все равно тебя люблю, — поцеловав ее, сказал Зан.