Мулан

Среди ночи бабушка Фа вдруг проснулась, как от толчка. Ярко сверкнула молния, свет упал на соседнюю кровать, где обычно спала Мулан — там было пусто! Старуха привстала на лежанке, прислушиваясь к раскатам грома за окном, и, кряхтя, зажгла светильник. Кровать Мулан была не смята — она не ложилась.

Бабушка вскочила и кинулась в спальню родителей:

— Мулан убежала!

— Что?! — вскричал Фа Зу, приподнимаясь на постели.

Взгляд его упал на столик, на котором лежал призывной листок — теперь там было что-то другое. Удивленный Фа Зу протянул руку и взял со столика странный предмет — он узнал гребень из зеленого малахита, который сам подарил Мулан.

— Не может быть… — пробормотал он, не в силах поверить в случившееся.

Вскочив, Фа Зу, хромая, устремился в соседнюю комнату — шкаф с доспехами был пуст! В отчаянии он выбежал из дома, громко крича:

— Мулан!

Но на середине двора больная нога вновь подвела старого генерала — он споткнулся и упал ничком на мокрую землю. Приподнявшись, он увидел прямо перед собой открытые ворота, створки которых качались и хлопали на ветру. Он перевел взгляд вправо, на загородку, где под навесом стоял Хан — коня не было! Исчезла также вся сбруя и седло, висевшие на стене рядом.

Фа Зу привстал на колени, и тут к нему подбежала жена — она уже тоже все поняла. Обняв мужа, она проговорила срывающимся голосом:

— Поезжай скорей, задержи! Ее могут казнить!

Фа Зу только безнадежно взглянул на пустое стойло — лучше их Хана не было коня в округе — и глухо промолвил:

— Ее казнят, только если обман раскроется…

Обнявшись, они стояли на коленях посреди двора, не обращая внимания на хлещущий, как из ведра, дождь.

* * *

Бабушка Фа склонялась перед алтарем в храме, и повторяла:

— О великие духи предков! Спасите Мулан! Я молюсь вам… Если она погибнет, позор падет на нашу семью… и наш род… а это и ваш род… он прервется!

В отчаянии бабушка склонилась головой до земли. Пролежав так некоторое время, она поднялась, снова низко поклонилась и вышла из храма. Несколько минут ничего не происходило, но вдруг сверкнула молния, оглушительно ударил гром, и сильный порыв ветра, ворвавшись через дверь, погасил стоящий у алтаря светильник. В храме наступила полная темнота, но тотчас же большой камень с написанными на нем именами всех предков семьи Фа засветился призрачным зеленоватым светом.

Из самых глубин этого камня потек светлый прозрачный туман, свиваясь кольцами и спиралями, завихрился в могучий мерцающий столб и, наконец, оформился в виде представительного высокорослого старца. Старец легко слетел с возвышения и поместился перед алтарем. Сквозь его силуэт, вытканный из светящегося тумана, просвечивали выбитые на камне иероглифы.

Поймав правой рукой такой же прозрачный, плавающий в воздухе посох, старец скосил глаза на подвешенный рядом поднос для благовонных палочек и произнес низким и густым голосом:

— Мушу! Вставай!

При этих словах медное украшение подноса, сделанное в виде очень страшного, но небольшого дракончика — к спине его крепилась цепочка, на которой был подвешен поднос, а лапки сжимали его края — ожило. По всему телу дракончика побежали золотые искры, цвет изменился, приобретая ярко-красный оттенок. Затем лапы его разжались, поднос с грохотом полетел вниз, а медные кольца на спине, в которые была продета цепочка, исчезли.

Дракончик, весь окутанный золотыми искрами и клубами цветного дыма, скатился на пол и в восторге заорал:

— Я жив! Кому из смертных нужна моя помощь? О, великий Предок! Одно слово — и я уже там!

— Мушу! — с укоризной вновь прозвучал голос старца, но тот не слушал.

— И вот что я скажу. Глупец, осмелившийся посягнуть на наше семейство, узнает, сколь велик мой гнев! — и Мушу, стиснув кулачки и выпятив живот, затрясся и зашипел в готовности немедленного действия.

— Мушу! — резко прикрикнул на него Предок. — Перед тобой — хранители семейства. — С этими словами он протянул руку, указывая на размещенные под сводами храма на верхней балке фигурки Обезьяны, Пса, Льва, Буйвола и других зверей. — Их дело…

— Оберегать семью! — с готовностью продолжил Мушу.

— А твое дело, о разжалованный…

— Бить в гонг… — грустно закончил Мушу, склоняя голову.

— Это верно. А сейчас разбуди-ка предков!

— Созывается семейное собрание! — провозгласил Мушу и пошел по кругу в храме, изо всех сил ударяя колотушкой в медный поднос, который он сам так долго удерживал, вися на цепочке.

— Ну, давайте, давайте! Поскорее просыпайтесь! От долгого сна красоты у вас не прибавится! — приговаривал Мушу, продолжая бить в поднос. Поднос издавал звуки глухие, дребезжащие и совсем не музыкальные.

Но, тем не менее, стоящие по кругу камни с именами предков начали светиться, сначала чуть-чуть, а потом все сильнее и сильнее и, наконец, высеченные на них иероглифы ослепительно вспыхнули, из камней выметнуло столбы зеленоватого светящегося тумана и вокруг Предка возникло множество призрачных полупрозрачных фигур. Туман рассеялся.

Не дожидаясь вопросов, сидящая в середине чопорная и неприятная на вид старуха, с длинными яшмовыми заколками в волосах, прошипела: