Мулен Руж по-русски. Пенталогия

— Ах, Иван, — сказала Дарья Михайловна, — как хорошо, что ты приехал. Наши мужчины в этом году словно с цепи сорвались, постоянно куда-то убегают. Не сидится им спокойно на одном месте.

— Если бы не ранение, Дарья Михайловна, то и меня вы тоже бы не увидели. А у нас медицина в Тюмени всё-таки будет получше, чем даже в столице. Вот я и решил и родню навестить и подлечиться… Такой чудесный массаж делают только здесь!

— Ванюша, ты так часто хвалишь Тюмень, что можно подумать в Москве и Петербурге хуже, — сказала недоверчиво Елена Михайловна, — сам же десять лет здесь не был.

— Матушка, я в городе уже три дня и мне хватило времени сравнить… Вы были на «Колесе обозрений»? Такая красота сверху открывается! Это же чудо! Только отец мог такое придумать…

— Ваня, что же ты при детях такое говоришь? Так, дети, все покушали? А теперь идите заниматься своими делами, — выпроводила она всех несовершеннолетних из-за стола и продолжила. — Это колесо — страсть одна! Чтобы я на нём… Да никогда! Люди рассказывают, что наверху жутко до ужаса!

— Однако туда идут, да ещё и деньги за это платят, значит, народу нравится, — улыбнулся Иван.

— Народу нравится, вот пусть и ходит, а меня туда и силком не затащишь…

— Ваше право, матушка. А в Тюмени действительно хорошо. И мост через Туру построили… Сколько отец говорил про него, сколько мечтал…

— Вот мост — это хорошо, это давно пора было сделать. А он всё своими заводами занимался…

— Лена, зато ты супруга генерал-губернатора, — улыбнулась её сестра.

— И что с того? Он как стал генерал-губернатором, видеть я его стала в два раза реже, — недовольно ответила Елена Михайловна.

— Зато у тебя самые красивые украшения и наряды, — снова пыталась приободрить её сестра, — на балах в «Доме мод» ты всегда самая красивая.

— У Татьяны Львовны Лапиной и Марии Владимировны Агеевой не хуже, — не согласилась Тихомирова старшая. — Тем более Лапину мужчины всегда чаще приглашают на танцы… Подумаешь — бывшая танцовщица, — недовольно фыркнула женщина.

— Матушка, вы не правы. Она не просто бывшая танцовщица. Иван Андреевич привёз её из Цинской империи, а там она была дочерью знатного вельможи.

— Разорившегося вельможи, — ядовито уточнила Елена Михайловна, — который продал свою дочь, словно какую-то девку.

— Нравы у них там такие… — пожал плечами Иван.

— А потом она в ресторане Ивана Андреевича танцевала и жила с ним в грехе, пока их грех не стал заметен, вот и пришлось ему жениться на ней.

— Однако, Леночка, он её любит и старается ей угодить, — улыбнулась сестра, — а ты чего сегодня такая недовольная? Алексей Петрович уже скоро вернётся, чего не скажешь об Артуре…

— Кстати, Дарья Михайловна, а для чего Артур Рудольфович поехал в Петербург? — спросил Иван.

— Повёз Императрице свои прожекты и подарки…

— А что за прожекты?

— Хочет в Тюмени ещё один университет открыть, медицинский. А ректором поставить Рауля Петровича Дюранова (так теперь доктор значился в документах). А ещё повёз кучу новых учебников, которые здесь составил. Говорит, что будет учёную петербургскую братию переучивать, — и женщина звонко засмеялась.

— Давно пора! — воодушевился Иван, — Столичная наука и вправду плетётся в хвосте. Хотя покойный Ломоносов многое пытался внедрить в нашу жизнь, да и Кулибин сейчас старается… Но погрязли наши учёные в своём консерватизме. Надеюсь, Артур Рудольфович вместе с Кулибиным сможет сдвинуть дело с мёртвой точки…

— Ванюша, — испугалась, Елена Михайловна, — в столице чай виднее, что лучше, а что хуже…

— В столице, матушка, больше думают о чинах, наградах, да прибыльных должностях. Даже шведы смеются над нами. Как-то перехватили их тайного гонца с письмами. Так в одном письме было про нашу гвардию сказано, что это не офицеры, а павлины разодетые, которые не военной службой занимаются, а, словно барышни, своими нарядами…

— Мало их Государыня к порядку приводила, поэтому такое и позволяют себе писать, — констатировала Елена Михайловна. — А тебе жениться надо.

— Матушка, за что?! — притворно испугался Иван и сложил руки лодочкой на груди.

— Чтобы меньше о глупостях думал, — авторитетно заявила женщина.

— Я отцу сказал, что пока звание капитана не получу — не женюсь.

— Если бы твой отец захотел, ты бы давно стал капитаном! И не где-то в море, а в гвардии рядом с Императрицей.

— Нет, матушка, придворная жизнь не по мне, — ответил Иван, и решил прервать неприятную для него беседу, — спасибо, всё было очень вкусно! Пойду на свежий воздух, погода сегодня замечательная…

После чего лейтенант встал и покинул столовую, оставив женщин дальше заниматься своими сплетнями. Выйдя на крыльцо и постояв немного на нём, Иван решил съездить на ферму, где когда-то обучался воинским премудростям.

— Здравствуйте, Ольга… — через забор поздоровался Иван с молодой женщиной, которая во дворе играла с маленьким мальчиком.

— Вы меня знаете? — удивилась она, вставая с корточек и пристально вглядываясь в молодого симпатичного юношу.

— Надеюсь, вы меня знаете… Я Иван Казанцев…

— Сын Алексея Петровича? — обрадовалась женщина.