Мультяшка

- Я бежала настолько быстро, что было больно дышать, - продолжила. - И всё равно понимала, что не убегу. Дорога одна, и заканчивается тупиком, убийцы могли уехать только по этой дороге, а по ней бежала я, ниже и выше - склоны, лес и снег. Дядя Серёжа брал меня в горы, многое рассказывал, показывал, он бывший военный, лётчик, а в молодости увлекался альпинизмом, он-то меня и учил, как пересидеть обвал снега или бурю. Я спряталась и стала ждать, несколько раз люди подходили совсем близко, один из них смотрел в расщелину, где я спряталась, этот взгляд мне снится до сих пор, не знаю, видел ли он меня или нет, но я чувствую этот взгляд до сих пор. Когда стемнело, мне показалось, что никого больше нет, уехала охрана, милиция, те люди. Я выбралась и пошла в сторону поместья, там меня нашёл Игнат.

- А почему ты не вышла, когда была милиция?

- Мне было двенадцать лет, я не смогла бы отличить следователя от убийцы, охранников в поместье я тоже не знала в лицо, и её было намного меньше, чем сейчас, наверняка я была уверена только в Игнате и дяде Серёже.

- Тебе было двенадцать лет, и ты сориентировалась в настолько стрессовой ситуации, - Максим побледнел, он смотрел во все глаза. Мире не понравился этот взгляд.

- Только не надо меня жалеть! - Мира поморщилась. - История жалостливая, хоть сериал снимай, но такое случается. Я выжила и не хочу, чтобы меня жалели. Жалеть надо тех, кто не выжил... - в носу защипало, Мира поневоле хлипнула носом, но сразу же собралась.

Мирослава многое могла принять. Нелюбовь, зависть, желчь, жажду наживы за её счёт, злость, обиду, что угодно, но не жалость. Этого чувства ей хватило с лихвой во время похорон и вечером, на поминальном ужине. Каждый смотрел на неё с нескрываемой жалостью, настолько склизкой, что Миру затошнило. Может быть, это было от бесконечных слёз, может, от того, что Мира не съела ни кусочка с самого утра, даже воду не пила, а может, это был нервный срыв, но она решила, что это реакция на жалость, и не терпела её в людях в отношении себя. Иногда такое отношение проскальзывало в Даниле, но ему она позволяла, а вот Максиму - нет. Она не позволяла себя жалеть даже Целестине и дедушке, и Максиму не позволит.

- Какое-то время я жила у дедушки, дом был похож на склад оружия, настоящий форпост. Прямо в моей комнате стоял охранник с оружием и до смерти пугал меня. Я не ходила в школу, не могла общаться с друзьями, меня заперли, как принцессу, в этом доме, только драконов было много, и все вооружены до зубов. Потом меня забрала Целестина, мы жили в домике в горах, там стало лучше, охрана так же вооружена, но только по периметру дома. Я долго там жила, не училась, никуда не выезжала, читать мне не хотелось, играть тоже. Целестина стала учить меня готовить. Мне так понравилось, что я готовила каждый день. Раз в неделю приезжал дедушка, я отказывалась возвращаться в поместье, а он и не настаивал. Я слышала, как Целестина ругается с дедушкой, она настаивала на том, что мне нужна социальная адаптация, что я вконец превращусь в Маугли, общаясь только с парочкой прислуги и старухой, но дедушка был непреклонен и повторял одно: «не время», «не время», «не время». Когда пришло время, меня отправили в Англию, в закрытый пансионат, для социальной адаптации, - Мира усмехнулась. - А потом, когда я всё-таки решила «адаптироваться», меня вернули сюда и объявили, что с сегодняшнего дня я учусь на экономическом факультете университета. Это мне не понравилось, совсем, терпеть не могу цифры, всё, что с ними связано, ненавижу слова «макроэкономика и микроэкономика», «аудиторский контроль». Я продержалась, сколько смогла, в первом университете, а потом перестала посещать, так же - во втором, а третий... Я там была один раз, когда Игнат привёз меня подавать документы, это нужно сделать лично. Я лично подала и лично не посещала.

Мирослава замолчала, отвернулась, потом посмотрела на молчавшего всё это время Максима.

- Ты спрашивал, почему я приехала. Тогда, сразу после похорон и поминального ужина, я сидела под лестницей, напротив кабинета дедушки. Игнат и несколько человек завели двух мужчин к дедушке. Они были избиты, в крови, один сильно хромал. Мне почему-то стало интересно, я подумала, может, дедушка вызовет врача... Я всё сидела и сидела, пока этих двоих не вывели, один не мог идти, его волокли, а второй упирался и истошно орал, визжал. На улице послышались выстрелы, больше я криков не услышала... Я приехала, потому что знаю, он может убить. Он уже убивал.

Глава 31. Максим

Максим проснулся к завтраку. В большом доме не случалось исключений, и завтрак подавали в одно и то же время.