Мультики

— Милиция нагрянула домой к Алешке, и Разум попался, как говорится, с потрохами. При обыске у него в кармане штанов нашли вырезанный сустав Лени Дятлина. Обнаружилась и одежда Разума, испачканная кровью, разделочный нож, атлас. Вот такие вот дела… Эхе-хе-хе… — Разум Аркадьевич печально покряхтел.

Страшные улики покоились рядком на зеленой клеенке. Фотограф, отступив на шаг от стола, целил объектив…

— Алешка не умел и не хотел — выворачиваться. Уличенный, он сразу признался, на каком чердаке находится обезглавленный труп Тани Санжеевой, честно рассказал про подвал стекольного завода и разделанного Валерку Самсонова…

Вспышки — белые, вылетающие из фотоаппарата парашютики, которые Разумовский сопровождал чиркающим спичечным звуком, — высвечивали изувеченные туловища, оскаленные головы…

— Алешку привлекли к ответственности. Страшное событие власти постарались не предавать огласке. Уж слишком вопиющей показалась всем Алешкина жестокость. Шила в мешке не утаишь, многие люди прознали, чьих рук это дело. Поэтому отчим Алешки Разума через месяц, когда закончились все судебные формальности, спешно увез жену и дочь в другой город — он побаивался стихийной народной мести за кровавые дела своего пасынка-выродка… — семья Алешки с баулами и чемоданами грузилась в ночной поезд.

Не оглядываясь на Разумовского, я по одному его голосу догадался, что сейчас он криво улыбнулся этой непедагогичной характеристике — «выродок».

— Даже родная мать отреклась от Алешки. Впрочем, ее можно было понять. — Разумовский произнес это таким кислым тоном, что было ясно, что матери все-таки оправдания нет.

— Мальчишка остался одинешенек — наедине со своими дикими проступками, один среди незнакомых враждебных людей. Конечно, его забрали не в тюрьму. Уже через пару дней он очутился в специальной клинике, где врачи проверяли его психическое и физическое состояние. Это называлось судебно-медицинской экспертизой…

Люди в медицинских халатах куда-то вели Разума по тусклому коридору, на руках его были наручники.

— Случай Алешки заинтересовал медиков. По-своему мальчишка был уникален. Не многие взрослые преступники могли сравниться с ним в жестокой изобретательности, а Алешке было всего двенадцать лет. Малолетний психопат с выраженным физическим уродством — именно так окрестили Алешкину хромоту — казался интересным материалом, как минимум очередной главой в научной монографии…

За круглым столом под неестественно яркими операционными софитами — изобразительная гипербола художника Бориса Геркеля — восседали бородатые старцы в белых шапочках. Перед ними были разложены фотографии: подробный отчет об Алешкиных злодеяниях. Пожилой профессор делал доклад. Его вдумчиво слушали, кто-то уже поднял руку — просил слова.

— Алешку подвергли тщательным обследованиям: измерили с ног до головы, взвесили, взяли все мыслимые анализы…

Раздетый до трусов как новобранец, Алешка вставал на весы, делал «ласточку», касался мизинцем правой руки кончика носа, вытягивался под измерительной шкалой ростомера, на голову ему опускалась планка, похожая на долгий утиный клюв.

Врач монотонно сообщал медсестре результаты. Та записывала их в медицинскую книжку.

— Рост — метр шестьдесят, — гундосил за моей спиной Разумовский. — Телосложение диспластичное… Вес — сорок один килограмм… Череп гидроцефальной формы… Правый тазобедренный сустав деформирован… Позвоночник искривлен также вправо… Правый угол рта отстает при оскале… Реакции без патологии…

Стрекотала невидимая печатная машинка. Разумовский и тут умудрился выдавать умопомрачительный железный цокот, неотличимый от натурального.

— «Ведет себя упорядочение…» — Цок-цок-цок-цок-цок… «Играет в настольные игры…» — Цок-цок-цок-цок-цок… «Много читает…» — Цок-цок-цок-цок-цок-жжик… «Просил направить на трудовую терапию…» — Цок — цок-цок-цок-цок… «Легко озлобляется…» — Цок-цок-цок… «По незначительному поводу пытался избить и придушить соседа по палате, переведен в одиночную…» — Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок… «Временами отмечается беспричинное снижение настроения…» — Цок-цок-цок-цок-цок… «Тогда становится хмурым, замкнутым, отказывается от пищи…» — Цок-цок-цок-цок-цок-цок-жжик-цок-цок-цок-цок… «Такое состояние длится несколько дней, а затем проходит…» — Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-жжик…