Муми-тролль и комета (пер. В.Смирнов)

Муми-тролль глянул через плечо и обомлел. Перед ним была огромная каракатица; она медленно подкрадывалась к нему из угла трюма. Он стал отчаянно карабкаться вверх; фрекен Снорк протянула ему лапу, но он сорвался со скользких досок и плюхнулся обратно в воду. Тут на палубу подоспели Снусмумрик, Снорк и Снифф. Они просунули в трюм ходули и стали отгонять каракатицу, но она не обращала на них внимания и упорно подползала все ближе, протягивая к Муми-троллю извивающиеся щупальца.

И тут фрекен Снорк пришла в голову блестящая мысль.

Она схватила в руки зеркальце и поймала в него красный диск кометы. Прежде ей не раз случалось пускать зайчики, и она знала, какие они противные, когда попадают тебе в глаза. И вот она направила красный сверкающий луч прямо в глаза каракатице.

Та замерла на месте, та испугалась… А Муми-тролль, воспользовавшись ее замешательством и слепотой, вскарабкался по ходулям наверх и снова оказался в безопасности среди друзей.

Они спрыгнули с ужасного корабля и припустили во все ходули. Они бежали несколько морских миль, прежде чем решились передохнуть.

И тогда Муми-тролль сказал:

– Фрекен Снорк! Ты спасла мне жизнь! Да еще таким хитроумным способом!

А фрекен Снорк зарделась от удовольствия, потупила глазки и прошептала:

– Я так рада угодить тебе… Я готова спасать тебя от каракатиц по нескольку раз на дню.

– Золотко мое! – сказал Муми-тролль. – Тебе не кажется, что это уж чуточку чересчур?

Дно здесь устилал мелкий ровный песочек, по которому можно было идти без ходулей. А раковины были не мелкие и заурядные, как на побережье, а огромные с зубцами и завитушками, самых необыкновенных расцветок – пурпурно-красные, сумрачно-голубые и зеленые, как морская волна.

Фрекен Снорк задерживалась чуть ли не перед каждой раковиной, любовалась ими и вслушивалась в шум моря, который они хранили в себе.

– Ракушки как ракушки, – торопил ее Снорк. – Так мы никогда не доберемся до места!

Среди раковин расхаживали большие крабы и вели дискуссию. Они удивлялись, куда ушла вся вода и когда она вернется.

– Слава богу, мы не медузы! – говорил один из крабов. – Эти бедняги шагу не могут ступить без воды. А нам и на суше неплохо!

– Жалко мне всех, кто не крабы, – говорил другой. – Очень может быть, все это устроено только для того, чтобы нам стало просторнее!

– А что, это интересная идея! Земля, населенная одними крабами! – вещал третий, задумчиво помавая клешней.

– А ну-ка, подпусти им зайчика! – шепотом попросил Муми-тролль.

Фрекен Снорк поймала в зеркальце комету, и ее слепящие отблески заиграли в глазах у крабов. Поднялась несусветная суматоха. Крабы сталкивались друг с другом, боком скакали по песку и прятали головы под камни.

– Вот я и развеялся, – сказал Муми-тролль. – Прямо камень с сердца. А ну-ка сыграй что-нибудь, Снусмумрик!

Снусмумрик достал губную гармошку, но не смог извлечь из нее ни звука. Паром выдуло из нее все ноты.

– Плохо дело, – огорченно сказал он.

– Ничего, папа исправит, дай только доберемся до дому, – сказал Муми-тролль. – Папа все может исправить, если только захочет.

Весь день они шли среди пустынного морского ландшафта, который с сотворения мира лежал под толщей воды.

– А что, в этом есть что-то такое… многознаменательное – шагать вот так по дну моря, – разглагольствовал Снорк. – Возможно, мы находимся сейчас где-то около самой глубокой его части.

Местность круто пошла под уклон и вдруг сорвалась в пропасть, полную пара и мрака. Быть может, там вовсе не было дна… Быть может, там внизу притаились в грязи самые большие океанские каракатицы – чудовища, которых еще никто никогда не видал.

Путники бочком, в полном молчании обошли, пропасть и прибавили шагу. Уже начинало вечереть.

А фрекен Снорк несколько раз оглянулась назад, потому что на краю пропасти лежала, мерцая, самая большая и самая красивая раковина моря.

Она была окрашена в нежно-бледные тона, какие можно встретить лишь на самых больших морских глубинах, куда не проникает солнечный свет, а изнутри мерцала темно и заманчиво. Она лежала и тихонько напевала про себя древние песни океана.

– Ах! – вздохнула фрекен Снорк. – Как бы я хотела жить в этой раковине! Как бы я хотела забраться внутрь и посмотреть, кто это там шепчет!

– Это море так шепчет, – сказал Муми-тролль. – От каждой волны, которая умирает на берегу, в какой-нибудь раковине рождается маленькая песня. Ну, а забираться внутрь нельзя – там лабиринт, и еще неизвестно, найдешь ли дорогу обратно.

На морское дно пали сумерки, и теперь все старались поближе держаться друг к дружке.

Стояла необычайная тишина. Все было мягкое и мокрое. Не слышно было знакомых звуков, которые так оживляют вечера на суше: шарканья торопящихся домой ног, шелеста листвы на ветру, пения птиц или шороха выкатившегося из-под ноги камня.

Страшно было развести костер, страшно было улечься спать среди всех тех неведомых опасностей, которые могли подстерегать их здесь.

В конце концов они решили заночевать на вершине скалы высотой с ходулю.