Мумия блондинки

Гунтер остановил машину у подножия холма, по другую сторону монастыря. Они хотели остаться незамеченными. Поставив «ланчию» позади изгороди, вышли и направились к монастырю, который'возвышался посреди черных силуэтов кипарисов. Остановившись в пятидесяти метрах от него, они осмотрелись.

— Здесь! — прошептал Гунтер, глаза которого видели ночью^ так же хорошо, как и днем. Он указал на небольшой фургон, стоящий во дворе монастыря. Красный кончик сигареты мелькнул в темноте.

— Они уже действуют...— проворчал Бассович.— Я бы сказал, они оперативны.

Гунтер проскользнул к входным воротам. Он продвигался бесшумно, как настоящий индеец. Просто тень...

Тренированный Коста, тоже двигающийся с необычайной легкостью для человека его сложения, с трудом поспевал за ним. Он тяжело дышал, когда они наконец достигли стен монастыря.

Гунтер бросил быстрый взгляд вокруг, потом, точно дикий зверь, перемахнул через каменную стену и мягко приземлился по другую ее сторону. Он двинулся по короткой аллее из оливковых деревьев и остановился метрах в шести от человека, который курил, опираясь о стен-ку фургона.

Гунтер выждал секунду, потом бесшумно пополз к углу стены, которая находилась не более чем в трех метрах от фургона. Достигнув цели, он выпрямился и прижался к стене. Слышно было, как шуршат подошвы оставленного бандитами часового, прохаживающегося перед входной дверью. Гунтер подождал несколько секунд, потом направился в его сторону. Он был уже достаточно близко, когда часовой заметил его, остановился и крикнул:

— Кто это?

— Я,— отозвался Гунтер.

В руках у часового он заметил такое же ружье, как у убийц в «Августине». Гунтер выпрямился и кончиками вытянутых пальцев — прием «укол пальцев» — ударил часового очень точно в солнечное сплетение. Указательный палец, твердый, как стальной стержень, попал в точку, называемую «куозен». Для такого удара не требуется большой силы, но необходима ювелирная точность. В этом случае — он смертелен. Гунтер именно так и ударил. Человек издал нечто вроде икания и рухнул безжизненной массой. Ружье выпало у него из рук. Гунтер подхватил ружье, не дав ему упасть на землю. Секундой позже к нему присоединился Бассович. Он равнодушно посмотрел на труп часового.

— Пошли.?

Гунтер легко перепрыгнул через три ступеньки, ведущие к входной двери. Она была полуоткрыта. Монастырь безмолвствовал. Слышны были лишь легкие всплески воды, текущей из фонтана в каменный водоем во дворе.

Вдруг справа прозвучал характерный звук лопаты, ударившейся о камень.

Мужчины прошли через двор и оказались у входа в маленькую часовню. Низкая стена отделяла их от небольшого кладбища, где община хоронила своих членов с момента основания монастыря, В начале его стоял крест. Остальное — голая земля, нечто вроде общего кладбища. Здесь на протяжении многих веков монахи хоронили бренные останки своих собратьев.

Гунтер сделал Бассовичу знак действовать как можно тише. Теперь хорошо было слышно хриплое дыхание и стук лопат о землю. Лучи ламп и электрических фонарей время от времени мелькали на стволах кипарисов.

Гунтер заглянул в щель двери часовни. Он увидел семь монахов, стоявших в углу, перед ружьями, которые наставили на них два человека в масках, скрывавших лица... Двое других, с закатанными рукавами рубашек, копались в яме. Среди монахов Гунтер узнал отца-настоятеля. На него было страшно смотреть. Отец Орландо изменился до неузнаваемости. Кровь текла из сломанного носа, из опухшего, в ссадинах, рта. Голова также была разбита. Его поддерживал старый монах, на лице которого застыло выражение ужаса. Кровь текла по его одежде, пропитывая ткань. Нужно было бить со страшной силой, чтобы довести человека до такого состояния — бить долго и жестоко.

— Ну, вы, там, поживей! — крикнул толстый человек, стоявший спиной к двери.— Мы торопимся!

Гунтер узнал эту массивную фигуру. Он был одним из тех, кто так щедро поливал свинцом комнаты отеля два часа назад. Он, видимо, был здесь главным.

— Пусть Господь всемогущий простит вас,— прошептал отец Орландо.

— Оставьте Господа в покое! — сказал толстый человек.— Надеюсь, вы рассказали нам не сказки, падре,— надеюсь ради вас же и ваших монахов. В противном случае они все станут похожи на этого...

Только теперь Гунтер увидел одного из монахов, который лежал лицом к земле в углу часовни. Его голова разлетелась от выстрела из ружья на куски, как перезрелый арбуз...

— Я сказал правду,— проговорил настоятель упавшим голосом.

— Вы могли бы сказать правду и раньше,— проворчал толстяк, пожав плечами.— Это избавило бы вас от неприятностей, и ваш брат остался бы жив.

— Есть! — воскликнул один из тех, кто был в яме. Он постучал лопатой по дубовой крышке гроба.

В наступившем молчании ясно было слышно тяжелое дыхание двух мужчин, которые счищали глину с крышки и стенок гроба.

— Помогите им, вы, остальные! — приказал шеф.

Двое монахов приблизились к яме и помогли убийцам вытащить гроб.

— Снимите крышку! — приказал толстяк одному из своих людей в маске.