Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

Слово тиртхъя или тиртхика обычно переводят как «еретик», хотя в данном случае лучше, наверное, говорить о «не-буддистском ученом». К этой категории относятся, например, индусы, брамины, или джайны, последователи философии санкхья. Те, кто был сторонником учения о бессмертии Души или ее исчезновении в момент смерти; те, кто исповедовал странные, малопонятные доктрины о природе кармы — всех их называли гэдо (еретиками). Одним из самых известных «еретиков» был Капила. Он учил освобождению души. Вандхамана, современник Будды, был последним пророком джайнов, датами рождения и смерти которого традиционно считаются 599 и 527 годы до н. э. После двенадцати лет крайнего аскетизма и умерщвления плоти Вандхамана до конца жизни проповедовал свое учение. Вот основные положения учения джайнов:

1. Каждая материальная вещь содержит в себе дух; отсюда вселенский дуализм ума и тела.

2. Бога нет.

3. Очень сложная теория знания, в которой непогрешимы только телепатия, то есть знание вещей, удаленных во времени и в пространстве, а также совершенное знание совершенных душ.

4. Ахимса, или ненанесение вреда всему живому.

5. Нирвана есть уход из тела, а не прекращение существования (и не-существования), как в буддизме.

Этим «еретическим» воззрениям буддизм противопоставляет, например, «три проявления закона»: не-мимолетность, не-эго и Нирвану. В сутрах приводятся эпизоды обращения Буддой учеников Вандхамана, но все они совсем не похожи на настоящий случай. Об Ананде мы уже говорили в случае XXII.

СЛУЧАЙ

He-буддист сказал Будде:

— Я не прошу у вас слов; я не прошу у вас молчания.

Будда сидел неподвижно и молчал.

— Сострадание Почитаемого Миром развеяло облака моих заблуждений и позволило мне встать на Путь! — с восхищением сказал не-буддист.

Затем он поклонился и ушел. Ананда спросил у Будды:

— Этот не-буддист осыпал вас похвалами. Что же он постиг?

— Хорошая лошадь бежит даже от тени кнута, — ответил Почитаемый Миром.

Логика необходима, когда мы пытаемся быть логичными, но этот человек не просил логики. Так, когда он попросил Будду сказать ему что-то без слов и молчания, а Будда продолжал сидеть молча, не-буддист не был настолько глуп, чтобы обвинить Будду в том, что тот не выполнил его просьбу. Он получил то, что просил: не слова и не молчание, а Путь. Исторический Будда едва ли мог проповедовать этот Путь. Понадобилась еще тысяча лет, прежде чем Дарума и Эно смогли четко указать его. Более того, хотя в переживаниях Будды мир и Путь едины, на словах у него они разделены, и поэтому уход от одного из них — существования — был равносилен погружению в другой — в Нирвану. Дзэн — это возврат к миру с пробным камнем истины в кармане; смысл жизни осуществляется, когда мы видим вещи такими, каковы они есть, плохими и хорошими. Продолжение (наших) страданий Будда связывает с миром, с телом, с дьяволом. Продолжение (нашей) радости Будда отождествляет с Нирваной. Но дзэн постиг, что подобно тому, как наша радость и страдание неразделимы, неразделимы также Нирвана и мир, абсолютное и относительное. Таким образом, буддизм дуалистичен, тогда как дзэн тяготеет к единству. Не-буддист получил Путь, но не от исторического Будды, а от дзэн, который объединил Будду с отвергнутым миром — в результате чего Будда оказался не только Почитаемым Миром, но и палочкой-подтиркой, тремя фунтами льна, магнолией в саду, всеми возможностями, ошибками и кошмарами человечества.

Сравнение с лошадью взято из Дзоагонгё, где Будда говорит о четырех типах бхикшу.

Прежде всего, есть лошади, которые пускаются вскачь[149] от одной лишь тени кнута. Бывают также лошади, которых достаточно задеть за шерсть, задетъ за плоть и, наконец, задетъ за кость. Первой лошади достаточно услышать об угрозе для соседней деревни, и она испытывает отвращение к миру; второй для этого достаточно услышать об угрозе для ее деревни; третьей — об угрозе для ее родителей; а четвертой нужно самой пережить страдание или боль.