Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

Мумон шутя плохо отзывается о Нансэне, но все же он хвалит Нансэна за доброту, которую оценили лишь немногие. Кроме того, Мумон обвиняет Нансэна в том, что тот говорил и проповедовал слишком, много, выражался слишком абстрактно, слишком непоэтично, слишком парадоксально. Мумон считает, что виной тому возраст Нансэна. В некотором смысле китайцы и японцы жестоки к пожилым людям или, лучше сказать, менее сентиментальны, чем принято на Западе. Это объясняется своеобразием уважительного отношения к возрасту на Востоке. Так, подлинное уважение Мумона к Нансэну позволяет ему упомянуть его гниющие зубы и дурной запах изо рта.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Погода прекрасна, и солнце сияет в небе;
Идет дождь, и земля становится влажной.
Его доброта воистину не знает границ,
Но лишь немногие поверили его словам!

К этому времени читатели уже заметили привычку Мумона писать что-то, а затем тут же это отрицать, чтобы мы не привязались к словам. Поначалу может показаться, что это недостаток, слабость, стилистический прием, но через некоторое время становится понятно, что здесь мы соприкасаемся с чем-то центральным в мировоззрении Мумона. Нет, он не считает, что истина находится между противоположностями, что все религии имеют в себе что-то подлинное и что-то сентиментальное. Одобрение и похвала Мумона, за которыми сразу же следуют не менее настойчивые отрицание и порицание — это действия самой Природы, которая неуклонна, но в то же время терпима в своих проявлениях. Природа без промедления наказывает нас за каждую ошибку и в то же время свободно позволяет нам совершить другую.

Почему мы так слабы в своей вере? Потому что много рассуждаем. Мы поднимаемся на вершину и, достигнув цели, замечаем, что по пути случайно ушибли колено о камень и поцарапали руки. Если бы мы не выходили из дома, а кто-то пришел к нам и причинил нам аналогичные увечья, мы бы негодовали и кричали от боли. Когда же мы поднимались на гору, у нас было то, что Мумон называет верой. Когда мы сидели дома, у нас было только знание, рассуждения. Путешествуя в горах, мы забываем о сознании. Сидя дома, мы призываем на помощь Будду.

Случай XXXV. ГОСО И ДВА ОБЛИКА СЭЙ

Действующие лица

Имя Госо буквально переводится как «Пятый патриарх», и поэтому мы можем спутать этого человека с Гунином, Пятым патриархом дзэн после Дарумы. Гунин жил в VII веке на горе Обай с семьюстами монахами, среди которых был и Эно, Шестой патриарх. Впоследствии эту гору стали называть Госо-сан, или Гора Пятого патриарха. Приблизительно через четыреста лет после этого, в XI веке, на этой горе поселился старый мастер Хоэн. Он стал известен как Хоэн с горы Госо-сан, или, кратко, Госо.

Госо, или Хоэн, принадлежал к линии передачи Ёги в секте Риндзай. Ёги был духовным отцом Энго, комментатора Хэкиганроку. Мумон относился к пятому поколению после Госо. Хоэн стал монахом довольно поздно, в тридцать пять лет, через два года после смерти Сэттё (ум. 1052), составителя Хэкиганроку. Госо настойчиво изучал буддизм, но так и не смог разрешить своих сомнений. Он повидал нескольких мастеров и в конце концов пришел к Хоону из Фудзана, который сказал ему, что у Нёрая было тайное слово, которого Касё (Второй патриарх после Шакьямуни) не сохранил. Говорят, что эти слова избавили Хоэна от всех его сомнений, и тогда Хоон направил его к Сютану из Хакууна. Однажды Сютан наставлял монаха, как нужно обращаться с My, и Госо, присутствовавший поблизости, внезапно достиг окончательного просветления. Госо сочинил стихотворение:

У подножья холма расстелилось широкое поле; Сложив руки на груди, я тихо спрашиваю старика: «Сколько раз ты продавал и покупал эту землю?» Сосны и бамбук — прохладный ветер шелестит в ветвях.

Связь между этим великолепным стихом и просветлением Госо проследить трудно. Возможно, их объединяет китайская любовь к «хорошей земле».

После того как Госо побывал в должности настоятеля нескольких храмов, он пришел на гору Госо и жил там до смерти в возрасте восьмидесяти лет. Из двадцати четырех дзэнских традиций, существующих на сегодняшний день в Японии, не меньше двадцати прослеживают свое происхождение до Госо. Он не ответствен лишь за три линии передачи секты Сото и одну линию секты Риндзай через мастера Орю.

СЛУЧАЙ

Госо спросил у монаха: «Когда душа Сэй отделилась от тела, где оказалась ее подлинная личность?»

История двух личностей Сэй входит в состав многих китайских рассказов о привидениях. Есть несколько версий этой истории, но они мало различаются между собой. Самая известная версия входит в Сэнто Синва — сборник историй Кую (Чжуй-юй), опубликованный в четырех томах в период Мин. Он появился в Японии в эпоху Токугава и оказал заметное влияние на литературу этого времени.