Мундиаль

Вечером на природе устроили посиделки с шашлыком из баранины и индюшатины. Я решил исполнить и подарить полковнику песню. В самый разгар застолья я взял в руки заранее приготовленную гитару и произнёс:

— Дорогой, Владимир Геннадьевич, от себя лично хочу пожелать крепкого здоровья вам и вашей семье, долгих лет жизни и оставаться таким же позитивным человеком и вести нас к заветному финалу. Мы вас не подведём и обязательно завоюем этот долгожданный кубок. Правда, парни? — ребята сразу же загомонили, давая моим словам подтверждение, а я продолжил. — Ну, а теперь хочу исполнить для вас одну новую песню, специально написанную к вашему дню рождения.

Народ притих, я присел на стул, посмотрел на абсолютно счастливое лицо десантника, в уголках глаз которого я заметил слёзы. На его месте хотел бы оказаться любой болельщик от мала до велика.

— Сияет свет — идёт гвардейская десантная бригада.

Уж столько лет и боевые на груди висят награды

И первый тост за дяди Васины войска,

Ребята встаньте!

Ведь мы служили и живем,

Ведь мы все служим и живем всегда в десанте!

На припеве гитарный бой становится чуть быстрее. Глянул на именинника и понимаю, что песня ему очень нравится.

— Мы улетаем, улетаем в небеса!

Мы улетаем, для того чтобы вернуться!

И затяжные только радуют глаза!

Землей своей ребята с высоты любуются.

И разольется там на небе синева,

Та синева, что на тельняшках и беретах.

И сердце трогают нехитрые слова —

Из десантуры нет обратного билета.

Закончив исполнять песню, я отложил гитару в сторону и подошёл к полковнику.

— Владимир Геннадьевич, я дарю вам эту песню. Название к ней я пока не придумал. Поэтому здесь уж как-нибудь сами…

Но договорить Александров мне не дал. Я был сграбастан в его объятия. Что примечательно, он не забыл про мою травму и обнял меня, аккуратно просунув свою руку под моей левой рукой. Даже боюсь себе представить, если бы он своей силушкой прижал бы меня к себе, забыв про мою левую руку. После «обнимашек» десантник со слезами на глазах сказал:

— Спасибо тебе, сынок, и за хорошую песню, и за то, что бьешься на футбольном поле не жалея ни себя, ни своих сил. За всё тебе спасибо. А за песню не переживай. Я её нашим парням из «Воздушной Академии» отдам, они-то и придумают ей хорошее название.

Далее стали произносить тосты за здравие полковника. А Бородюк поинтересовался:

— Геннадьевич, а как ты, вообще, на Словакию попал?

Александров вздохнул: — Не поверите, случайно. Моему другу билет перепал от знакомого, но у него собака погрызла паспорт. А я в августе сына в Румынию на грязи возил. В Турду, у них там солевые шахты. После этих процедур у Василия судорог в ногах по году не бывает. В паспорте виза была, вот и поехал. Кто же знал, что всё так закрутится? Мы, когда Малахова смотрели, так я глазам своим не поверил, когда мою фотографию в телевизоре показали. Соседи стали в квартиру звонить, сослуживцы всю ночь поздравляли. А после Турции и говорить нечего. Незнакомые люди на улице здороваются, спрашивают про футбол. Знаете, я до сих пор не верю, что это произошло именно со мной. Кажется закрою глаза и проснусь, — потряс он головой. — Сань, спой ещё раз твою песню. Аж за душу берёт, — продолжил он.

Перед сном, уже лежа в постели, я положил голову Лене на живот и спросил:

— Ну, как там поживает будущий футболист?

— Пока не известно, — ответила девушка и нежно провела рукой по волосам. — Слишком мало времени прошло.

В этот момент у неё заурчало в животе и так громко, что я решил подшутить над подругой.

— Ну, не знаю, не знаю, — засмеялся я. — Кажется сын вовсю отвечает, что на свет божий появится в двадцатых числах марта.

— Это съеденный ужин тебе отвечает, а не сын. Кстати, а как мы назовём нашего ребёнка?

— Конечно, Александр! А что, прикольно будет? Представь, диктор по стадиону объявляет: «На поле выходит под номером тридцать четыре Александр-второй Граф или Александр-младший Граф или Граф младший». Неплохо звучит, а?

— Саша, ты когда-нибудь серьёзным бываешь. А если девочка родится?

— Тоже Сашкой назовём, — без раздумий ответил я. — Будет Александрой Второй или Граф-младшей, — подняв голову, засмеялся я.

Моя жена лишь нахмурила брови и запустила в меня подушкой. Мы ещё долго лежали и подбирали имя нашему будущему ребёнку. И я сам того не заметил, как уснул.