Мунфлауэр

Она слышала о нем. Говорят он целитель, просветитель, чудотворец. Что он наделен магией.

Подойдя к девочке, путник остановился. Они смотрели друг на друга в этой пустынной местности под деревом, лишь чудом выросшее на этом пустыре, и не говорили ни слова, лишь мысли их доносил им ветер.

«Я вижу, ты украла еду у бедного мальчика» – чужой мягкий голос в голове немного смутил ее, но она не предала этому должного вида. Ведь не зря о его способностях ходит такая молва.

«Это его вина. Он не захотел со мной делиться» – ответила бесстрашная девочка.

«Нельзя отвечать злу злом, дитя. Взрасти в себе добродетель. Ведь что посеешь, то и пожнешь» – его речи были красиво слажены и мудры. Но этому великому уму нет места в ее холодном сердце.

«В этом мире нет добра» – отчеканила она.

«Добро есть повсюду. Оно наше начало. Должно быть оно и в сердце твоем. Ты поищи» – посоветовал путник.

«Тогда, дай мне воды» – дерзко попросила она, уверенная в том, что он откажет. Ведь судя по его одеянию, подходящего сосуда не могло быть. Но он удивил ее вновь, откуда не возьмись достав маленькую гидрию с напитком из-под полов длинного льняного хитона.

«Держи. Пей и помни, Unicuique secundum opera eius – Да воздастся каждому по делам его»

«Ты новый Бог?» – напившись чистой и вкуснейшей воды, спросила девочка.

«Не бывает старых и новых Богов, дитя» – отклонился он от прямого ответа.

«Но ты есть мессия, что ждет все человечество» – вспомнила она слова местных с рынка.

«Да. Это так» – уже с этим согласился путник.

«Ты уничтожишь их?» – глаза ее блеснули как яркие звезды, затуманенные плохими мыслями.

«О ком ты говоришь, дитя? Я несу лишь мир и добро в сердца людей» – ответил отшельник.

«Ты поможешь мне их уничтожить! Да, ты станешь моим оружием против язычества и преклонения перед другими богами. К твоему счастью, ты и сам этого пока не ведаешь» – она готова была расхохотаться от представления далеко идущих планов в ее голове. Девочка так давно ждала этой минуты. Ждала знака. И вот он – ее оружие мести, сам пришел к ней.

«В твоей душе тьма. Я чувствую ее. Не поддавайся ей» – положил он теплую руку ей на плечо, которую она дерзко откинула.

«Не ищи в ней доброты. Но вот тебе хлеб. Там люди голодают, которые верят в тебя. Покорми их» – вернула она столь тяжело добытый кусок еды.

«Тогда зачем же ты отдаешь его им, коль нет в тебе добра?» – не понял ее собеседник.

«Чтобы они еще сильнее поверили в тебя, конечно»

Отшельник был огорчен разговором с юной девушкой, которая в столь раннем возрасте познала многие грехи и не сожалеет об этом. А удивило его более столь холодная жестокость и расчетливость. Бесстрашие, несвойственное для простого народа, чей каждый поступок был обращением с просьбами к всевышним, полным страха за содеянное. Богобоязливость – это то, что было присуще всем жителям Земли того времени. Но, видимо, чуждое прекрасной незнакомке.

Мужчина взял хлеб из рук ее, и, молясь про себя за спасение ее души, ушел прочь от места встречи. А девушка осталась под тенью дерева, упиваясь своими дальнейшими планами и возможностью в последствии испить из кубка мести всю свою ненависть и боль.

Глава 10

– Какого черта я там кошка? – ругалась Лолита, расхаживая по комнате.

Я старалась на нее не смотреть: мне было и неловко, и смешно одновременно.

– Ты еще улыбаешься? – завидев мою скрытую улыбку, еще больше распалилась суккуб.

– Я же извинилась, – ответила я.

– Да пошла ты! – крикнула она, кинув в меня учебник астрономии.

Хорошо, что ночью у меня рефлексы что надо, успев поймать летевшую в меня книгу. И тут услышала колокольчик – пришел клиент.

Это оказалась миссис Лин. Выглядела она вполне хорошо. Слегка растрепана и пахла не очень, но для оборотня, которого со дня на день сотрясет полнолуние – это наименее худший вид, что я могла представить.

– Доброй ночи, миссис Лин, – поздоровалась я.

Кое-как передвигая ноги, она все же дошла до кассы.

– Здравствуй, дорогая!

Заметив ее расширенные зрачки, я все же спросила.

– С Вами все в порядке?

– Да, – тихо ответила она. – А вы как с мамой? – дрогнувшим голосом поинтересовалась бабуля.

– В порядке, – хоть и голос мой слегка задрожал.

– Я только сегодня услышала эту ужасную новость. Мне рассказала мадам Камю, – а потом, выдержав несколько секунд, добавила, – мне так жаль, золотце. Примите мои соболезнования.

Она так говорила, будто папа уже умер! Даже пусть не смеют об этом думать, не то, чтоб пускать всякие слухи!

– Папа жив! – от того, что я повысила голос, миссис Лин аж встрепенулась. – Он жив, понятно!

– Да, да, дочка, – и медленно начала давать заднюю, – Джейк должно быть жив.

И кивнув сочувственно на прощание, вышла.

Настроение упало в ноль. Бабочки в животе норовились выпорхнуть из своей «клетки» и в знак моего возмущения тоже поддаться всплеску ярости. На глазах набирались слезы, когда ко мне вышла Лолита.

– Я и не знала, что Джейк твой отец.

– И что? Тоже посочувствуешь мне, будто он уже год как мертв? – огрызнулась я.

– Даже не собиралась, – рассматривая свои ноготки, ответила суккуб.