Мунрейкер

С оружием в руках они осторожно приблизились к останкам «бентли», под ногами хрустело битое стекло. В поросшей травой обочине пролегли глубокие борозды. В воздухе носился запах бензина и горелой резины. Раскаленный металл издавал легкое потрескивание, из развороченного радиатора по-прежнему вырывался пар.

Бонд лежал на дне обрыва в футах двадцати от своей машины, уткнувшись лицом в землю. Кребс перевернул его. Лицо было окровавлено, но он дышал. Они тщательно обыскали его, и изящная «беретта» перекочевала в карман Дракса. Потом вдвоем они оттащили Бонда к шоссе и погрузили на заднее сиденье «мерседеса», едва не раздавив при этом Галу.

Когда Гала поняла, кто это, крик ужаса вырвался из ее горла.

— Halt's Maul! [заткни глотку (нем.)] — рявкнул Дракс. Он сел на переднее сиденье и стал разворачивать машину. Кребс перевесившись через спинку сиденья, производил какие-то манипуляции с электропроводом.

— Вяжи как следует, — приказал Дракс. — Мне не нужны лишние неприятности, — затем, секунду подумав, прибавил. — После вернись к машине и свинти номерные знаки. Живее. Я послежу за дорогой.

Накинув на два недвижимых тела тряпку, Кребс выскочил из машины. Пользуясь ножом как отверткой, он быстро отвернул номера, и как только на склоне холма появилась возбужденная группа людей, освещавших фонарями сцену катастрофы, большая машина тронулась.

Мысль о том, что этим тупоголовым англичанам придется изрядно потрудиться, чтобы расчистить этот бардак, заставила Кребса самодовольно усмехнуться. Он снова сидел в машине, готовый насладиться оставшейся частью путешествия, которая всегда доставляла ему самое большое удовольствие — полный колокольчиков и чистотела весенний лес, не прерывавшийся до самого Чилэма.

Особую радость доставлял ему лес ночью. Вспыхивавший изумрудными факелами молодых деревцев, высвеченных яркими фарами «мерседеса», он вызывал в памяти чудесные леса Арденн, маленький сплоченный отряд, в котором проходила его служба, поездки в трофейных американских джипах вместе со своим обожаемым командиром. Теперь это все повторилось. Долго они ждали Der Tag [решающий день (нем.)], и вот он настал. И молодой Кребс был тут. А впереди — восторженные толпы, награды, женщины, цветы. Он посмотрел в окно. За окном проплывали широкие поля колокольчиков. Ему было тепло и радостно.

Гала ощутила вкус крови Бонда. Его лицо было рядом с ее лицом на кожаной обивке. Чтобы дать ему больше места, она подвинулась. Бонд дышал тяжело и прерывисто. Насколько опасны были его повреждения, Гала не знала. Она попробовала заговорить с ним, шепча ему прямо в ухо. Он застонал, и дыхание его участилось.

— Джеймс, — позвала она тихо. — Джеймс.

Он что-то пробормотал, и она прижалась к нему плотнее.

Из него выплеснулся целый поток ругательств, тело зашевелилось.

Затем он снова затих. Она почти физически ощущала, как чувства вновь возвращались к нему.

— Это я — Гала. — Она почувствовала, как напряглось его тело.

— Боже, — застонал он. — Какой ад.

— С тобой все в порядке? Ничего не сломано?

Бонд напряг конечности.

— Кажется, кости целы, — сказал он. — Только шишка на голове. Я говорю глупости?

— Все нормально, — успокоила его Гала. — Теперь слушай.

И она торопливо рассказала ему все, что узнала, начиная с истории с записной книжкой.

Его тело давило на нее точно доска. Слушая ее невероятный рассказ, он едва дышал.

Наконец, они въехали в Кентербери. Бонд приблизил лицо к ее уху.

— Я должен попробовать выпрыгнуть из машины, — прошептал он. — Нужно найти телефон. Это единственная надежда.

Он попытался привстать на коленях, при этом едва было не задавив девушку своей массой.

Последовал резкий удар, и Бонд рухнул на Галу.

— Еще раз шевельнешься, и ты труп, — негромко проговорил Кребс, просунувшись между сиденьями.

Стало быть, до площадки осталось лишь двадцать минут езды! Со скрежетом стиснув зубы, Гала вновь ринулась приводить Бонда в чувство.

Однако это ей удалось только тогда, когда машина подкатила к двери купола шахты и Кребс, сжимая в руке пистолет, развязал путы на их ногах.

Прежде чем их втолкнули внутрь, они краем глаза увидели знакомое бетонное пространство и застывший в отдалении полукруг охранников. Затем Кребс сорвал с них обувь, и они оказались на узкой стальной площадке трапа.

Сверкавшая бликами ракета — прекрасная и нетронутая — напоминала какую-то циклопическую игрушку.

Но воздух был пропитан тошнотворными испарениями химических реактивов, и оттого Бонду «Мунрейкер» представлялся иглой гигантского шприца, которая вот-вот будет введена в самое сердце Англии. Оставляя окрики Кребса без внимания. Бонд медлил на трапе, его взгляд был прикован к носу ракеты. Миллионы жизней. Миллионы. Миллионы. Миллионы.

В его руках? В его руках?

Подталкиваемый пистолетом Кребса, Бонд, стараясь не отставать от Галы, медленно спускался по ступенькам.