Мунсайд

Я выводила пять последних слов раз за разом, пока лист не кончился, потом на обратной стороне. Слова въедались в мозг, вертелись шарманкой на языке, и я будто впала в транс. Когда лист закончился, я швырнула ручку на стол.

Оленья голова растянула губы и улыбнулась.

– Говори, – кивнула я единственному своему собеседнику, – своим голосом.

Как-то раз я заснула здесь, забыв попросить Вендиго заткнуться. Тварь разбудила меня голосом Кави, а когда я сообразила, в чем дело, хохотала во всю глотку, задрав голову и царапая рогами потолок.

– Кровь твоего прапрапрапрадеда была очень вкусной.

– Я рада.

– И твоя будет вкусной. А еще вкуснее – мясо. У тебя прекрасная кожа, – продолжал он, облизываясь.

– Чудесно.

– Знаешь, сколько меня не кормили? Семнадцать лет.

Слишком мало.

– Кто тебя кормил? – Тут мне и правда стало интересно.

– Твой отец.

Да, мой отец оказался тем еще шеф-поваром. То Кольта угощал, то оленью башку.

– И чем он тебя кормил?

Олень оскалился и выжидающе посмотрел на меня, будто спрашивая, действительно ли я хочу это знать. Хуже не будет.

– Твоими сестрами.

Я молчала, лишь слегка нахмурилась.

– Мертвыми младенцами. Знаешь, какая у них мерзкая кровь? Кожа мягкая…

– Заткнись! – заорала я. – Просто заткнись!

И он расплылся в улыбке, продолжая смотреть на меня. Как выгнать эту мысль из головы? Как перестать представлять эту мерзость?

Я выскочила из подвала, минула спальню, коридор и осталась в кухне. Есть после такого было невозможно, но мне хотелось оказаться как можно дальше от Вендиго. Хотя вся эта хижина – Вендиго.

Не хочу возвращаться к людям, не хочу ни с кем говорить. Мне нужно отдохнуть: от всех, от всего.

В окнах мелькнул силуэт. Единственный, кто мог здесь быть, – это Уоррен. Конечно, эльфы теперь знали об этом домике, но Вендиго мне клялся, что никого не пустит. Уоррен застыл на полпути, неловко улыбнулся и махнул рукой. Были бы здесь шторы, я прикрыла бы окно.

– Ивейн! – Он постучался. – Пусти меня.

Мне был противен Уоррен: его лихорадочный блеск в глазах, детская бессердечность, маниакальное желание – но все лучше разговора с Вендиго.

Я открыла дверь. Уоррен замялся на пороге, боясь зайти.

– Я принес домашнее задание.

– Ты серьезно? – только и спросила я. – Уоррен, какое на хрен домашнее задание? К черту «Доктрину» и вашу школу.

– Скоро выпускные экзамены…

– Ты издеваешься, что ли? – Я все-таки пропустила его. – Думаешь, мне есть какое-то дело, с какой оценкой я выйду, в какой колледж поступлю? Я никуда не могу поступить.

– Да, знаю.

Я слишком разозлилась. Уоррен хотел помочь и просто избрал такой способ – симулировать нормальность. Будто мы и правда обычные школьники.

– Каспий тебя искал. – Он присел на стул.

– Но ты ему ничего не сказал?

– Понял, что ты хочешь побыть одна.

– Да неужели?

Мне не следовало на него срываться. Уоррен был Уорреном, сумасшедшим детективом, всего лишь человеком, которому наш мир в новинку.

– Я кое-что спросил у Селены насчет заклятий забвения… как их можно снять. – Его глаза горели странным блеском. – Их много разновидностей, еще неизвестно, чья это магия. Понимаешь, сознание Кави под замком, если мы узнаем, кто это сделал, то сразу найдем ключ.

– Но если это сделал сами Кави?

– Разве в Мунсайде больше нет ифритов?

Никогда не задумывалась над этим. Кави всегда был для меня единственным в своем роде.

– Я… не знаю, Уоррен.

Он был любопытным, живым и умным, схватывал на лету то, что я запоминала годами, жадно читал книги, изучал демоническую юриспруденцию, знал наизусть все кланы, касты и прочее. Он справился бы с моей работой куда лучше меня. Если бы только я могла передать обязанности…

– Ты же говорила, что знаешь его психиатра, Трикстера.

– Знаешь, чем чревато связываться с трикстерами?

– Знаю. Но! – Он даже вскочил с места. – Ему нужны зрелище, активные персонажи, он хочет игры! Кави в прежнем своем виде будет куда интереснее нынешнего, это ему выгодно!

Звучало одновременно и разумно, и глупо. Уоррен как-то понимал тонкую демоническую психологию, и я доверяла ему.

– Хорошо, я поговорю с ним.

– Может, лучше я?

Я рассмеялась.

– Трикстер тебе не предлагал свои медицинские услуги.

Уоррен склонил голову набок, словно щенок. Да он всем своим видом напоминал этакого щеночка, какого-нибудь шоколадного лабрадора.

– Пойдем отсюда. Кажется, пора возвращаться в город, – предложила я. Все-таки это место сильно угнетало меня.

– Знаешь, что сделает с тобой Каспий, когда вернешься? Ты не представляешь, как он зол.

– Ты еще не видел злых, – только и сказала я, покидая хижину.

Лес днем был довольно безобиден, по нему можно было спокойно прогуливаться, зная, что всякая опасная тварь предпочитает ночь. Сложно было не заметить огромного количества больных деревьев, пустых кусков мертвой, почти черной земли. Лес погибал.

– Когда мы вернем Кави, все наладится, – произнес Уоррен, будто прочитав мои мысли.

Я старалась не баловать себя пустыми надеждами, но эта мысль меня утешала. Осталось всего ничего до моего дня рождения, нужно было только дождаться.