МУОС

Радисту было плохо. Он по-прежнему голодал, надеясь умертвить себя таким способом, и поэтому во рту была невыносимая сухость, желудок сводили спазмы, голова кружилась. От постоянного сидения на тележке в полусогнутом положении спину ломило, а ноги затекли. Грубый металл кандалов натер лодыжки и запястья, и теперь они сильно саднили. Тяжелый металлический воротник ломил шею, клонил голову вниз, усиливая и без того невыносимую боль в спине. Радист не смотрел на окружавших его ленточников, но чувствовал на своём затылке их алчные взгляды, жаждущие всадить ему в шею личинок своих червей. Гомон ленточников, постоянно усиливаясь, давил на виски Радиста. Радист себя чувствовал подвешенным в противной паутине сотканной из боли, моральных страданий и этого гула.

В какой-то момент ленточники закричали: «Везут! Везут!». Пара солдат, одетых в латы, бесцеремонно нанося удары дубинками, разгоняли толпу, проделывая в ней коридор. Они катили тележку, с прикованным к ней уновцем. В отличии от Рахманова, Радиста и Лекаря, которых ленточники считали наиболее важными кандидатами в носители, к остальным пленникам относились жестоко. Лицо у уновца превратились в один большой окровавленный кусок распухшего мяса. Радист с трудом узнал в нём ганзейского спецназовца. Спецназовца ввезли в клетку, расковали кандалы на тележке, от чего его тело безвольно упало на пол. Его всё-равно заковали в кандалы на полу клетки, но на сей раз лицом вниз. Возбуждение толпы нарастало.

Через несколько минут через этот же коридор в толпе прошли Первый, Вторая и Третий. По приставленной лестнице, они забрались наверх клетки, в которой лежал ганзеец. Наибольшим интеллектом до обращения обладал Миша и поэтому по части словопрений он являлся здесь главным оратором. Миша, выглядывая из-за могучей спины Первого, не смея ступить перед ним, обратился к оторопевшей толпе:

– О, благородные! Да блаженствуют ваши хозяева. Мы дарим Вам это великое зрелище переселения хозяина в этого несчастного. Вглядитесь в него – это человек из другого мира, из другого муоса, называемого Москвой. Он пришёл сюда со сворой несчастных, чтобы обидеть наших хозяев. Но он не знал могущества нашей цивилизации. Он не знал, что мы сильны. И мы сильны не только числом, оружием, крепостью мышц и умением драться. Главная наша сила – это наше единство, которое является воплощением нашей любви к хозяевам. Наша цель благородна и прекрасна – выплеснуть нашу любовь на весь Муос, на другие муосы и на всю эту планету, которая когда-то была загублена несчастными. Этот несчастный и его дружки думал нас сломить. И что с этого получилось: он валяется сломленный и ничтожный и ждёт своей участи. А какой участи он достоин? – он достоин участи быть мучительно казнённым. Но наша согреваемая хозяевами любовь безбрежна и мы можем прощать обиды. Мы осчастливим этого несчастного, переселив в него хозяина от одного из наших братьев. Он, став благородным, в числе других вернётся в свою Москву и внесёт благородное семя в тот несчастный мир. Скоро у каждого из вас будут новые носители. Нет у каждого – десятки, а может сотни новых носителей, в которых вы пересадите своих хозяев и их детёнышей! Во имя хозяев! Да будет так!

Впавшая в экстаз толпа орала: «Во имя хозяев! Да будет так!»

Ганзейский спецназовец очнулся и слышал последние слова Миши. Он приподнял голову и безумно оглядывался, ища защиты. Но видел только алчные лица впавших в безумство людей.

В клетку вошел ленточник-врач. Он был в халате, который десятилетия назад был белым. Теперь это был грязный окровавленный обносок. В руке врач держал коробку, которую он поставил прямо на пол, рядом с ганзейцем, и раскрыл. Смочив грязную тряпку мутной жидкостью, он протёр шею уновцу. В это же время в клетку внесли голую старуху. Старуха была чем-то больна – её тело покрывали язвы и красные пятна. Но она умудрялась улыбаться беззубым ртом – явно радуясь происходящему. Толпа ленточников в предвыкушении их любимого зрелища ликовала.

Врач достал из коробки самодельный скальпель, присел рядом с уновцем, схватил свободной рукой его за волосы и… Радист закрыл глаза и опустил голову. Тут же стоявший сзади охранник схватил за волосы Радиста и сильно потянул его голову. Острая боль ударила по шейным позвонкам Радиста, он застонал. Он открыл глаза и увидел, что уновец дергается, с шеи из недавно сделанного разреза течёт кровь. Старуха, видя это, противно смеётся, а врач уже ковыряется в её шее. Толпа бесновалась. Охранники еле сдерживали её напор. Врач бережно достал червя из шеи бабки, после чего на её лице умильную улыбку сменила гримаса ужаса. Старуха умерла. Врач перенёс червя в надрез на шее уновца. Толпа рукоплескала и топала ногами. Радист потерял сознание.

8. ДИГГЕРЫ 8.1.