МУОС

– Видишь ли, диггеры не выходят на поверхность, а возможностей пропитаться внизу не так уж много. Чтобы выжить в условиях голода, они научились «исключению». Усилием воли они могут те или иные органы или части тела, а при сне и отдыхе – все тело, как бы исключать из организма, погружая в полуживое состояние, требующее минимальных затрат энергии и питательных веществ. Это им помогает: то, что ты съедаешь за день, диггеру может хватить дня на три, а при полном исключении всего тела – даже на целую неделю. Ну а «погружение» – это, наоборот, максимальная активизация работы тех или иных органов. В том зале они все погружены в изучение Поэмы, мозг у них работает во всю, а другие органы почти не задействованы. Кстати, это не так ново. До Последней Мировой на поверхности жили люди, которые могли годами пребывать в полумертвом состоянии. Их называли, кажется, ёгами.

Радист не был уверен, что понял объяснения Светланы. Не имея большого рвения в изучении наук, он подумал о сомнительной пользе такого времяпрепровождения, но решил ничего не говорить, боясь обидеть по-прежнему не сводящего с него глаз Юргенда. Светлана тоже заметила застывшую маску на лице брата, и с улыбкой сказала:

– Всё, брат, давай. Посланный должен отдохнуть. Он ещё слаб.

Юргенд секунд пять не шевелился, потом суетливо и виновато закивал: «Да-да, пусть Посланный отдыхает!» и выполз из конуры. Светлана, поправив занавесь на двери, неожиданно навалилась на Радиста, уложив его на пол. Быстро расстегивая ему пуговицы на одежде, она прошептала:

– Я надеюсь, ты не совсем ослаб….

К своему удивлению Радист обнаружил, что он не совсем ослаб.

Радист лежал и смотрел на переливающийся неоновый гриб-светильник. Светлана лежала рядом, положив голову ему на плечё, а руку – на грудь. Она спала, сопя тихонько, как ребёнок, – тёплый воздух из её приоткрытого рта, приятно щекотал Радисту щёку. Всё было так же, как когда-то давным-давно на Пролетарской.

Но сколько всего произошло за это время. Отряд уновцев почти уничтожен, а он так и не приблизился к своей цели. Перед глазами проплывали лица его боевых товарищей: Дехтер, Лекарь, Бульбаш, Комиссар… Муос – этот жестокий мир, который стал для него почти родным, стоит на грани захвата ленточниками. Неужели они вообще пришли сюда зря? Неужели зря погибли его товарищи? Нет, пока он жив, всё не зря! Пока он жив – жива их миссия! А он дойдёт, доползёт до цели, чего бы это ему не стоило! Он уже не тот зашуганый ученик старого радиомеханика. Он – Радист. Он многое успел увидеть за это время. И он чудом спасался в самых критических ситуациях. Ему помогал Бог, которому молится Светлана и которому начал молиться он. А раз ему Бог помогает, значит он на правильном пути! Он заставит работать этот передатчик и только тогда вернётся в Москву. Вернётся вместе со Светланой.

От своих мыслей Радист сжал кулаки и напрягся. Светлана проснулась, подумала, что он хочет уйти, крепче его обняла, открыла глаза, смешно сморщила нос и уверенно заявила:

– Не пущу!

– А я и не ухожу.

– Я тебя больше никуда и никогда не отпущу. Я от тебя не на шаг не отступлю. Ты – мой муж. Я так решила. А муж и жена должны быть вместе. Всегда, до самой смерти. И после смерти тоже. Ты понимаешь меня?

– Понимаю..

Светлана вздохнула:

– Да разве ты можешь это понять? Знал бы ты, как мне без тебя плохо было. Я чуть сума не сошла. Хорошо хоть Майка нашлась..

– Что?!

– Да, нашлась! Представляешь чудо какое! Я уже перестала надеяться, а мне сообщают, что она на Нейтральную сама добралась и ищет свою маму – это меня, значит. Ну её ж на Нейтральной тогда запомнили, когда мы два раза проходили. Они там все такие нелюдимые, а вот Майке помогли в Лагеря добраться, всё-таки есть у них что-то доброе в душе. Как увидела её – сердце кровью обливается, вся такая исхудавшая, исцарапанная. Когда Майка узнала, что мы идём тебя освобождать, так она давай: «Хочу к папке! К папке хочу!». Представляешь, она тебя папой называет!

Онемевший Радист боялся перебить Светлану.

– Решила я её с собой взять – ведь она привычная уже. А она проказница такая – всё убежать в туннели норовит. Её не пускают. У диггеров это строго: никто из бригады не должен никуда отлучаться без разрешения бригадира. Её уже ловили раза два или три. Она плачет, вырывается, а перед набегом на Восток даже в истерику впадала. Думаю, что это стресс у неё так проявляется. Ничего удивительного: я, взрослая баба, пока от Немиги до Нейтральной дошла – чуть не поседела. А она – ребёнок – столько дней не понятно где блукала…Но ничего, теперь мы будем все вместе…

– Где она?, – не своим голосом перебил Светлану Радист.

– Хочешь увидеть? Пошли. Я на всякий случай её всегда на ночь, когда спать уложу, закрываю.

Светлана быстро оделась, и они вышли из комнаты. Диггеры спали – видимо была ночь. Они спали, не одеваясь, не накрываясь и ничего не подстилая – на голом полу. Владение телом позволяло им спать в таких условиях.