МУОС

– В Америке нам делать уже точно нечего. Американцы хотели нас убить. Дехтер, Светлана и Глина видимо уже убиты или будут умертвлены в ближайшее время. Создателей радиопередатчика мы не нашли, да и не вижу возможностей их искать. Надо возвращаться в ваши лагеря, сообщить о предательстве Америки. С Тракторного мы вернёмся к вертолёту. Заберем радиопередатчик. Переустановим его поближе к вашим лагерям или где-нибудь в Центре. Радист его настроит как надо, научит какого-нибудь партизана с ним обращаться. Ну а потом мы возвращаемся в Москву, доложим о частичном выполнении задания.

Митяй грустно посмотрел на Рахманова, о чём-то своём подумал, тихо сказал:

– На этом и порешим… Только путь к лагерям будет нелёгким. Через Немигу возвращаться нельзя, там нас ждут. Возможно, и весь туннель между Немигой и Нейтральной патрулируют американцы, выжидая, где мы появимся. Поэтому до Нейтральной придётся идти ходами. А я здесь чужой, дороги не знаю. Можем наткнуться на ленточников или диггеров или тварей каких-нибудь. Ну да на всё воля Божья.

Радист осматривал поселение. Вещей было мало – только посуда, одежда, оружие. Один угол в убежище местные отвели пот детскую. На полу в картонной коробке лежали игрушки. Несколько древних, оставшихся от родителей или дедов. Несколько самодельных. Вот на самом верху лежит кукла, сшитая из тряпок. Нарисованная кем-то трогательная мордашка куклы улыбалась. На животике куклы зачем-то написано: «Маша» – имя либо самой куклы либо её владелицы.

В этом углу детям разрешалось рисовать на стенах. Всё пространство стен, насколько хватало детского роста, было зарисовано. Дети очень старались. Какой-то малыш нарисовал поверхность – такой, какой он себе её представлял. В верху рисунка красовался ярко-оранжевый кружок солнца с расходившимися от него в сторону лучиками. Солнцу были пририсованы глаза, нос и рот. Солнце улыбалось. Вокруг солнца небо белого цвета: не то синей краски у них не было, не то художник таким его себе представлял. Рядом с солнцем с неба свешивалась на проводе лампочка, такого же, как солнце, оранжевого цвета. Юному созданию не в домёк, что если светит солнце – лампочки уже не нужны. Под небом – зелёное поле, на котором там и тут стоят ящики с растущими из них злаковыми. На переднем плане нарисована семья автора рисунка, каждый из которых подписан: «Папа», «Мама», «Лизка», «Колька». У всех в руках что-то было – в каждой руке по большому куску. Радист догадался, что это – еда. Все четверо улыбались. Таким Лизка и Колька представляли себе счастье. Теперь они сидят в клетке в каком-то из поселений ленточников, ожидая пересадки им в шею глиста. Все их детские мечты, пусть даже нереальные, но такие светлые, будут заменены на патологическую заботу о сохранении жизни и размножении присосавшихся к ним червей.

Радиста защемило в груди. Он заставил себя отойти от детского уголка. Вот на стене под самым потолком висит полка, на ней книги. Радист, от нечего делать, пересчитал их – сорок одна. Это была библиотека этого поселения. Книги тут ценили и любили. Истрепавшиеся обложки были заботливо переплетены хорошо выделанными свиными кожами и поэтому каждая книга, когда её брал в руки Радист, была тяжела и приятна на ощупь. Из-за черно-коричневого ячеистого цвета кожи, казалось, что книга содержит какие-то таинственные древние знания. Здесь было несколько детских книжек, учебник средних классов по географии, несколько томиков стихов, романы. Три книжки были на белорусском языке.

Радист открыл наугад. На пожелтевшей странице была нарисована девушка с венком на голове, с длинными светло-русыми волосами в белом простом платье с национальным орнаментом красного цвета. Рядом – стихи на белорусском. Радист стал тихонько читать вслух, пробуя на вкус этот язык:

Як сама царыца,
У залатой кароне,
Йдзе яна у вяночку
Памiж спелых гоняу.
З каласкоу вяночак –
Маладосцi сведка
На ёй зiхацiцца
Як у садзе кветка…
(Дословный перевод :
Как сама царица,
В золотой короне
Идёт она в веночке
Между спелых нив.
С колосков веночек –
Молодости свидетель,
На ней мерцает,
Как в саду цветок.
(Я.Колас))