Муос: Чистилище

Вера шла, едва не наступая на пятки семенившей впереди замдекши. Университет был маленьким замкнутым миром, из которого во внешний Муос можно было попасть только через гермоворота, охраняемые снаружи нарядом армейцев. В узких кривых петляющих коридорах всегда было шумно, сновали туда-сюда студенты и студентки. Каким-то немыслимым образом вирус студенческой бесшабашности и беспричинного веселья не был уничтожен ядерным ударом и десятилетиями беспросветной агонии Муоса. Этот вирус переселился из когдатошнего БГУ в стены своего подземного правопреемника и успешно здесь размножался. Юноши и девушки смеялись, деловито обсуждали научные проблемы, заигрывали друг с другом. Раз или два на их пути встретились читающие студенты, рассевшиеся прямо на полу так, что через их ноги приходилось переступать. Замдекша лишь качала головой, но замечания не обращавшим на неё никакого внимания молодым людям не делала. На всём протяжении стены в коридорах были завешаны старыми пожелтевшими учебными плакатами, какими-то университетскими объявлениями и расписаниями, главным образом написанными от руки на серой бумаге. Почти в самом конце коридора замдекша открыла дверь.

— Девочки, принимайте новенькую. Знакомьтесь: это — Вера. Она, девочки, не поверите, — военная, — с неестественной бодростью и всё той же натянутой улыбкой представила Веру замдекша, входя в комнатушку, или, как здесь её называли, кубрик университетской общаги.

После сумрака коридора неэкономно-яркий свет потолочной лампы на несколько секунд заставил Веру зажмурить глаза. Привыкнув к свету, она осмотрелась. Если бы Вера когда-нибудь ездила в поездах, она бы непременно сравнила кубрик с вагонным купе: по обе стены установлены трёхъярусные нары, нижние два яруса — спальные места для студентов, верхний — для их вещей. У противоположной от входа стены — столик, заваленный книгами и конспектами. Вот только окна с бегущими за ним пейзажами не было — вместо него в стену набиты штыри и гвозди, на которые подвешены на вешалках сменная одежда студенток, мешки с какими-то их пожитками, а на одном маленьком гвоздике — тусклая иконка с почти неразличимыми ликами святых.

Стены, по крайней мере, боковые, — просто фанерные или гипсовые перегородки, рассекавшие большое помещение бункера на комнаты студенческой общаги. Слышимость происходившего в соседних комнатах была изумительной, отчего создавалось впечатление, что находишься в квартире одной из муосовских станций.

На нижних койках сидели, поджав ноги, две девушки. Отложив в сторону конспекты и книжки, они внимательно рассматривали Веру и сдержанно улыбались, ожидая, пока замдекша оставит их. Та дала несколько ненужных советов о том, как Вере расположиться, где найти столовую и туалет, и удалилась.

— Танюша, — шустро вскочила с кровати и протянула Вере руку девчушка. Она не назвала себя «Татьяной» или «Таней», а именно «Танюшей», может быть, потому что её внешность гармонировала именно с этим уменьшительно-ласкательным оттенком имени. Она была совсем малорослая, едва Вере до подбородка, и смотрела на Веру снизу-вверх. Несмотря на обычную для девушек Муоса худобу, Танюша была удивительно круглолица, и со своими непослушными каштановыми кучеряшками, обрамлявшими немного прыщавый лоб и круглые щёки, своим носиком-кнопочкой она была чем-то похожа на пупса. Вот только вниз от носика к уголкам губ шли две морщинки, и на лице были едва заметные пигментные пятна, да что-то ещё во всей внешности подсказывало, что Танюша лет на пять старше, чем кажется. Правда, всё это не сильно портило в общем-то симпатичное лицо девушки, потому что оно было у неё необыкновенно живым, и голос был какой-то детский, с приятной картавинкой, и улыбалась она по-ребячьи заразительно. Вера, не сдержавшись, тоже улыбнулась и пожала маленькую ладошку.

— Лидия, — совсем уж официально представилась вторая девушка. Она была полной противоположностью Танюше: высокая, стройная, светловолосая, светлолицая, с полными яркими губами. Длинная коса с вплетённой в ней белой лентой спускалась с плеча. В поселениях девушки редко могли позволить себе такую роскошь: чтобы мыть длинные волосы, надо больше воды и мыла, намного больше той бесплатной нормы, которая положена рядовому гражданину Республики. Лидия, очевидно, могла себе это позволить, а значит, была дочерью специалистов высокого ранга или каких-нибудь буржуа. Она явно гордилась своей косой, как, наверное, и своей внешностью вообще. И, впрочем, было чем гордиться — Вера решила, что такие девицы должны очень нравиться мужикам.