Мурад. Любовь для бандита (СИ)

Почему же из головы её не выкину? Понимаю сейчас, что даже не знаю, как она улыбается. Всё, что она делала в общении со мной — это закатывала глаза или строила недовольное лицо. А в моём сне она улыбалась. Искренне и только для меня. Улыбался ей в ответ, как тот забытый мальчишка, которым был так давно.

Делаю музыку громче, прогоняя мысли. Выжду еще неделю. Если вереница женских лиц её не сотрёт из памяти, то остаётся одно — сделать её моей.

Моей? Хм. А надо ли? Слишком ветренный для таких заявлений. Слишком быстро устающий от постоянства и стабильности. Слишком недоверчивый для серьёзных отношений. Да и кому они нужны?!

Решено. Неделя, а там посмотрим. Разворачиваюсь обратно в сторону дома, позвав Кая. Тот бежит со всех лап.

Когда захожу домой звонит телефон. Воробей.

— Ну.

— Шеф, тут бедолага опять пришёл. Ждёт вас сидит. Драться, говорит, хочу.

Неугомонный. Молчу несколько минут, размышляя.

— Хочет драться — пусть дерётся. Разомни его до моего прихода. Не переусердствуй.

— Но…

Отключаюсь и сразу иду в душ. Стоит только закрыть глаза, как её лицо представляю. Проклятая ведьма. Опутала своими сетями. Заманила. Одурманила.

Приехав в бар, сразу иду на ринг. Заходя, вижу, как бедолага сидит на полу, прислонив к носу какое-то тряпьё. Оно пропитано кровью. Воробей, увидев меня, начинает объясняться.

— Шеф, ну как вы и просили, начали разогреваться, а…

Не успевает договорить, как точный удар в нос заставляет замолчать.

— Между словами разогреться и дать по лицу огромная разница. Усёк?

Воробей кивает, зажимая нос, из которого теперь тоже хлещет кровь. Подхожу к бедолаге, подавая руку. Он встаёт, смотря преданно.

— Ну как?

— Нормально всё. Небольшое тут…

— Иди попроси Лею, чтобы помогла тебе остановить кровь. Потом сюда приходи, — показываю рукой, где можно её найти.

Бедолага хочет что-то сказать, но видит, что лучше не надо. Кивает и собирается идти. Отмечаю, какой он худой и неловкий. Голова какая-то большая для такого тела. Работы вагон.

— Эй.

Он поворачивается.

— Звать как?

— Илья.

— Теперь Гвоздь, — говорю, открывая минералку.

— Но…

— Поторапливайся. Не собираюсь тратить на тебя весь день.

Гвоздь кивает и быстро уходит. В итоге, трачу на него весь день. Он неповоротливый, зажатый и нескладный. Всё, что делаем — это упражнения на укрепление мышц рук и пресса. Показываю ему несколько позиций, но не углубляясь. Ему рано даже тренироваться с грушей. Говорю, чтобы записался в зал и питался нормально. Гвоздь кивает, глаза бегают.

— Есть хочешь?

Бедолага, помедлив, кивает. Пока готовят, узнаю, что родителей у парня нет. Живёт с бабушкой. Подрабатывает сторожем в детском саду. Тот случай, когда сторожу тоже нужен сторож. Учится бедолага на первом курсе. Философия. Смеюсь, когда слышу.

— И на кой тебе философия?

Гвоздь улыбается, пожимая плечами.

— Туда было несложно поступить. Мне всегда нравилась философия, но… куда хотел бесплатных мест не осталось…

Вопросительно киваю.

— На юриспруденцию. Всегда мечтал быть следователем…

Ухмыляюсь, понимая, что это парень совершенно не знает, чего хочет. У него нет ни ориентира. Ни цели. Ни человека, который бы помог. Ни денег.

— Если надумаешь ходить в зал, то в «Зебру». Скажешь, что от меня.

Бедолага опять начинает благодарности выстреливать, чем раздражает. Хорошо, что приносят еду и он затыкается. Парень жадно на еду набрасывается. Наблюдаю за ним, задаваясь вопросом зачем мне эти сложности.

Выпроводив его домой, иду в тот зал, где старается Лея у шеста. Тренируется вместе с другими. Теперь не снимает парик со светлыми волосами. Сажусь в кресло, а она подходит, начиная тереться. Снова стоит закрыть глаза и кадры сна вижу. Сейчас Лея быстро прогонит этот мираж. Трогаю её, пытаясь завести себя. Девка старается, но понимаю, что ничего не выходит.

— Принеси мне выпить, Лея, — говорю устало, снимая с себя.

— Но я что-то не так делаю?

Показываю рукой, чтобы шла. Она скрывается из вида. Ещё несколько минут сижу в задумчивости. Встаю и иду в свой кабинет. По дороге встречаю Лысого. Того засланного в ресторан на роль бармена, где работает Люба.

— Шеф, я так и не понял, мне продолжать там работать? — спрашивает, заходя.

— А что платят мало? — спрашиваю, усмехаясь.

— Вы-то больше, понятно. Получается на двух работах работаю, — отвечает, хмыкнув.

— Смотри не перетрудись. Есть что рассказать?

Лысый пожимает плечами.

— Ну ресторатор с причудами мужик. Подкатывает к ней, но грамотно. Никаких там грязных приставаний. Ничего такого. Чисто комплименты всякие, да на свиданки типа, между прочим, зовёт.

— А она?

— Люба то ещё торнадо. Огонь-баба, — радостно заявляет Лысый.

Не сдерживаюсь и соскакиваю, хватая его за ворот рубашки.

— Твои идиотские сравнения мне не нужны! По фактам рассказывай! — рявкаю, отпуская.

Лысый, кашлянув, поправляет ворот.

— Ну она не подпускает к себе, обламывая всяко.

Представляю, какой острый у неё язык. Даже выражение лицо с лёгкостью в голове рисую.

— И это всё? — спрашиваю недовольно, но внутри радуясь тому, что Люба не виснет на рестораторе.

— Ну да. Пока ничего больше… — Лысый пожимает плечами.

— Свободен.