Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Бабушка Нина вышла на снег в домашних тапочках. Переобуться она не успела. Решила: проверят квартиры, посмотрят документы и вернемся домой. Так ведь уже было в 1995 году. Но на этот раз всех жильцов, кого вывели из квартир, собрали в среднем подъезде дома напротив. В нем живут Аза с Линой. Я видела, когда проходила через свой двор, яркое солнце и белый искрящийся снег. Красиво! Только осколки, которые уже четыре месяца жили в ноге, кололи изнутри, и идти было больно.

На лестнице, ведущей вниз, было много пачек мыла в красной упаковке. Оно рассыпалось из огромной коробки! Я подняла одну пачку и спрятала в карман. Вдруг пригодится – руки мыть? Еще, пока мы шли через свой двор, я видела, как военные выносили коробки, как оказалось – с хрусталем. Потом они открывали их, ругались матом и били хрусталь прямо во дворе, на глазах у всех. Только непонятно – зачем? Потом нам велели спуститься в подвал, а разговаривать запретили. Болтунам пообещали гранату.

Мы сидели в подвале около трех часов. Беззвучно общались, едва шевеля губами. Все боялись, что бросят гранату. Взрослые говорили, что такие случаи бывали. Было тесно, сыро и очень душно. А Юрочка, у которого повредился рассудок, внук бабки Нины, шептал мне про НЛО. Что солдаты ненастоящие, что вместо них прилетели убийцы-пришельцы с другой галактики. А он ждал “своих друзей, русских”, но совсем не пришельцев.

Наконец нам велели выходить. Тетя Аза и тетя Лина вылезли на свет и сразу стали собирать красивое красное мыло. Объявили, что им его оставили на хранение какие-то соседи. Мне было стыдно, но свой единственный кусок я не отдала.

– Разрешите зайти в свою квартиру! Паспорт взять. Как же я без паспорта? – Мама волновалась.

– Нельзя! Паспорт вам не нужен. Вещи не брать! Двери не запирать! Вперед! С сопровождающим.

Аза дала моей маме черное кожаное пальто.

– Ты мне хоть это спаси! – неожиданно попросила она.

Люди из двух домов шли цепочкой. Я увидела одиннадцать человек.

За углом, при выходе со двора, обстрел был сильнее. Шуршали и свистели мины. Недалеко разорвался снаряд. Полыхнуло прямо перед нами. Мы и военные шли вместе. Свои били по своим. Солдат слева кричал матом в рацию. Но часть его речи я разобрала:

– Эй вы, пермяки! Мы это! Мы уже здесь! По своим бьете!

Мы шли первые: бабушка Стася, мама и я. Стася еле шла. Мы взяли ее в серединку, и все держались друг за друга. Я сама еле двигалась от голода и усталости. Когда раздавался шуршащий визг мины, все падали. А потом опять шли. Нас подвели к обрыву. Я взглянула вниз. Там липкая глина и снег. Юрочка трясся, крестил солдат и бормотал что-то типа:

– Кыш! Кыш! Улетайте отсюда!

Кто-то из военных пальнул короткой очередью из автомата, чуть повыше наших голов. Я испугалась и почувствовала, что падаю. У меня закружилась голова. Мама поддержала меня. А блуждающий осколок в правой ноге проснулся и резанул со страшной силой. Старая бабка Стася упала на колени и стала кричать:

– Что вы делаете? Мы свои, мы русские! Не стреляйте!

Мама стояла молча. Солдаты засмеялись. Тот, что был круглый, как колобок, махнул рукой:

– Свободны! Катитесь вниз! А домой не смейте являться – у нас тут зачистка!

Мы его послушались. Действительно покатились вниз по глине и по снегу. Военный, тот, что ругался в рацию, крикнул вдогонку:

– А насчет расстрела это мы пошутили.

Мы брели неизвестно куда, то и дело заскакивая в чужие гаражи от обстрела. Сопровождающий указал нам на дом без окон и дверей, но с крепкими кирпичными стенами:

– Здесь пока пересидите. За нами другие части идут. У них жестче. Это мы добрые – москвичи, у нас люди даже из вузов есть!

Он был высокий и очень худой.

Скоро подтянулись наши соседи. Дом, в который нас привели, был совершенно пуст. Только стояла в середине комнаты одна кровать с железной сеткой без матраца и одеял. Все по очереди сидели на ней остаток дня и всю ночь. А я села на пол и в очередь не пристраивалась. У меня в кармане оказалось два малюсеньких кусочка сахара. Черных от копоти и похожих на угольки. Я давно их хранила. Хотела съесть перед смертью, думая, что она все равно неизбежно настигнет меня, но забыла. Сунула руку в карман – а они там. Предложила людям, но все отказались. Только бабка Стася взяла. И, подавившись ими, закашлялась.

Утром все отправились искать другой дом, целый и чтоб в нем было на чем спать. Мы не ели. Ни вчера, ни сегодня. Зато нашли дом! Там есть двери! Есть оконные рамы. Даже кухонный стол! И диван! Наши лица, наверное, осветились счастьем, и все перестали ворчать. Быстро разбились на маленькие группы и отправились искать клеенку, чтобы закрыть ею оконные рамы. Так будет теплее. Наша охота была удачной. Мы принесли инструменты – гвозди и молоток! Решили не разделяться! Держаться всем вместе!