Муравейник

Вытоптанная тысячами лап земля мелькала перед глазами, все ближе и ближе подступали заляпанные рыжей грязью и кровавыми кляксами стены, ноги несли пещерников все быстрее – лишь бы не споткнуться, не упасть, – а рука у каждого тем временем нашаривала за пазухой заботливо припрятанное от речной сырости огниво.

И вот, наконец, линия атаки, невидимая черта между высохшим деревом справа и брошенной во время первой осады, нелепо торчащей в небо мотыги – слева.

Раздавался странный звук, похожий на брачную песнь сверчка, тут же со всех сторон откликались такие же, и на какое-то время пространство вокруг заполнялось чирканьем. Огниво! Не у всех зажигалось с первого раза, кто-то пробовал еще и еще, а некоторые уже подносили слабо теплящийся огонек к тонкому хвостику первого глиняного снаряда. Фитили вспыхивали яркой звездочкой прямо в руках – и тут уже не зевай! Метнул! Сильнее! И не смотри, куда полетело, не твое дело, бросил – забыл. Руки уже тащили из-за перевязи следующую…

К сожалению, несколько бомб все-таки полыхнули прямо в руках людей, превратив их в живые факелы, – как и боялся Редар, новое оружие взяло-таки с неопытных свою кровавую плату. Страшно кричали, метались горящие люди, падали, корчились на земле, объятые ревущим пламенем, затихали.

Но большинство смертоносных снарядов полетели в цель. Опять, как и во время первого испытания, на короткий миг повисла над боем странная пауза, когда ничего – совсем ничего – не произошло. И немало сердец дрогнуло, сбившись с ритма ударов: неужели? Нет, не может быть…

Миг неуверенности прошел, и прямо посреди увлеченных штурмом шестилапых разом расцвели чарующе-красивые пурпурные цветки огня, с голодным рыком хищника мгновенно вздыбилась огненная стена. Языки пламени яростно пытались лизнуть небо, а горящая жидкость разливалась во все стороны, жадно пожирая все, что попадалось на пути: траву, ветки, землю, мертвых муравьев, живых. Последних – с особенной жадностью. Можно было подумать, что огонь – и вправду живое существо, которое рождается и умирает, питается деревом, корой, листьями, но охотнее всего пожирает плоть живого существа.

Пылающая смерть растекалась по земле неудержимо, заполняя все впадины, выемки, взбираясь на кочки и выжигая рыжих целыми шеренгами. Задние ряды шестилапых, на которых пришлись первые попадания бомб, исчезли без следа – жар был такой, что казалось, горел даже пепел, лишь пышные хлопья взлетали в воздух, словно подгоняемые тянущимися вслед огненными щупальцами.

Пламя распространялось все дальше, и вот уже подножье стен лизало буйное пламя, оставляя на камнях застывшие струи жирной копоти. Сотнями горели заживо муравьи, задыхались в страшном жаре, с вытекшими глазами и обгоревшими щупиками теряли ориентацию и забредали в разлившиеся по земле огненные струи. Чадил прогорающий изнутри хитин, потрескивали, остывая, выжженные, обугленные остовы.

Некоторым муравьям удавалось, развернувшись, проскочить буйство всепожирающего пламени, но тут…

– Внимание! Пращи!

Воздух прогнулся от свиста одновременно раскручиваемых десятков ремней, сильные руки отпустили петли и… смерть полетела! Пустынные охотники, в отличие от жителей паучьего города, искусно владели метательным оружием. Камни просто снесли переднюю волну ослепших от боли и жара муравьев. Трескались головы и груди, вываливая в черную золу содержимое, разлетались от точных попаданий лапы, жвалы. Второй залп оказался не такой успешный – заметно меньше стало целей, но все же больше десятка муравьев остались корчиться в облаке оседающего пепла.

– Горючие заряды! Заряжай!

Снова свист, и к раскаленному хитину там и сям стали цепляться тягуче-черные комочки, которые тут же вспыхивали ослепительно-оранжевым пламенем, гулко ревели, разбрасывая во все стороны пылающие капли. Воспламеняющиеся заряды, липнувшие к любой поверхности, остались с первых еще опытов Редара. Их даже не надо было поджигать – огня вокруг хватало и так.

Шестилапые захватчики гибли тысячами, корчились в яростном пламени горящей сухой травы. Над Мерасом стелился шлейф дыма, омерзительно воняло сгоревшим хитином и смертью. Защитники на стенах, едва не теряя сознание от едкого запаха и жара, продолжали сбрасывать в ревущее пламя обезумевших муравьев.

Керьяла с расширившимися в азарте глазами воскликнул:

– Ну что? Видал, как они их? Просто сожгли заживо!

– Да, – почесав в затылке, отозвался могучий землекоп с окровавленной рукой, – говорил мне вчера сын, что пустынники эти умеют дышать огнем, а я не верил. Наподдал ему, чтоб не болтал глупостей. А выходит, зря.

– Это еще что, – вдохновенно разливался Керьяла, – Повелители и не такое могут, просто не захотели. Зачем силы тратить, когда все эти пустынные крысы сделают!

– И что, – недоверчиво спросили его, – они ничего за это не хотят?