Муравейник

– Слушай! Пусть. Я того и хочу. Этот раскоряка далеко не самый тупой среди них, раз его поставили над всеми землями Долины. Он, конечно, о многом догадывается, да и не преминул покопаться в голове у меня и Айрис. А тут прибежит твоя девочка, – Редар даже вздрогнул при слове «твоя», – и расскажет ему, какой плохой я, задумал его раскорячью милость предать, и все такое, и какой хороший ты, что меня отговорил. Надеюсь, на какое-то время его подозрения утихнут.

– Ты не боишься, что он просто прикончит тебя?

– Немного боюсь, – неожиданно честно признался Салестер. – Но до муравейника он поостережется убивать меня. Остальные могут крепко обидеться! А ему не с руки… тьфу! Черные пески! Нет у него рук! В общем, некстати затевать свару до разгрома шестилапых. Не-ет, он будет выжидать. А вот там, внутри муравьиной норки, всякое может случиться!

– Даже если мы перебьем всех его защитников-пауков, справиться с ним самим будет непросто. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я корчился под его ударами. Да и, кроме того, нас же потом по всей пустыне будут искать. Все раскоряки Долины. Насколько я помню, перед смертью пауки всегда успевали передать сородичам сигнал о помощи. А потом всем людям в округе приходилось несладко. Моя семья так погибла, расплачиваясь за чужое смертоубийство. Ты хочешь, чтобы патрульные шары прилетели в пещеры и раскоряки убили там всех?!

– Не так громко, Редар, ты всех разбудишь. Все просто, мой мальчик, очень просто – мысленная связь раскоряк не работает под землей.

– Откуда ты знаешь? Волной паники они довольно успешно пролезают даже в самые глубокие норы.

– Не совсем так. На большой глубине люди много раз оставались невредимыми – вспомни легенду о Яресте Путешественнике. Видимо, земля как-то задерживает распространение их ментальной силы. А теперь представь – глубокие пещеры муравейника, узкие переходы, огромная толща земли над головой, а до ближайшего сородича – почти три дневных перехода! Как ты думаешь, «докричится» наш паучок до своих или нет?

– Может, нет, а может, и да – точно никто не может сказать.

Салестер усмехнулся:

– Вижу, я тебя не убедил. Ладно. Поговорим об этом еще раз, когда раскоряки будут нашими охотниками расчищать путь в мураший домик. Скажешь мне тогда, кто был прав.

Редар пожал плечами, вернулся на свое место. Осторожно, стараясь не разбудить Велимана и Наю, лег рядом, подложил под голову походное одеяло – старое, подаренное еще Раймикой. На мгновение он почувствовал мимолетный укол совести – он так и не зашел к ней, вернувшись из плена. А новости-то, наверняка, дошли: слухи распространяются по пустыне быстрее песчаной бури. Расстроилась, небось. Хорошо, хоть Богвар тоже попал в рейдерный отряд, на марше Редару удалось перекинуться с ним несколькими словами, наскоро поведать все новости. Вернется домой, расскажет. Если вернется.

Усталость взяла-таки свое, расслабляющий жар неистового пустынного солнца добирался даже сюда, в спасительную тень. Думать ни о чем не хотелось. Редара вконец сморило, и он погрузился в тревожный, вязкий сон.

* * *

С приближением вечера зной песков пошел на убыль. Солнце неторопливо скатывалось за холмы, воздух медленно остывал. Многие охотники уже проснулись – сработала многолетняя привычка пустынного ходока: жара схлынула, пора в путь! Над вечным молчанием пустыни, где только жалобно завывает ветер да шуршит в бесконечном движении песок, разнеслись человеческие голоса.

Мастера охоты выставили на время привала стражу, хотя это было излишне. Разве что случайно набредет на лагерь отряд муравьиных разведчиков. А прочие хищники пустыни никогда не нападут, когда людей так много, – побоятся. Действительно, дозорные видели нескольких скорпионов и пауков-верблюдов, но никто из них не решился приблизиться даже на расстояние выстрела из пращи. Некоторое время насекомые бродили в отдалении, но потом все же решили поискать добычу полегче.

Рейдеры подкрепили силы кусками сушеного мяса, солеными овощами. Благодарные жители Мераса не поскупились, снаряжая рейдерный отряд в опасный путь. Многие «свободные» чуть ли не впервые в жизни пробовали плоды земли, смаковали непривычный вкус.

Проснувшийся первым Редар разбудил Велимана и Наю. Он так и не смог заставить себя поговорить с ней – опасался выдать себя неосторожной фразой: знаю, мол, что ты знаешь… Да и смотреть ей в глаза Редар боялся, оставил девушке свою флягу с водой – свою она выпила еще ночью – и ушел, сославшись на приказ Кенгара.

Ная насупилась: как раз ей-то очень хотелось поговорить о подслушанном разговоре, признаться, что она все знает, и спросить совета. Впервые в жизни молодой Управительнице хотелось утаить что-то от Повелителя, и она не знала, как поступить. Рассказать – немыслимо, а промолчать… Да стоит Фефну хотя бы на мгновение коснуться ее разума, как он узнает все даже против воли своей служительницы. А она очень боялась выдать Редара. Повелитель вспыльчив, легко впадает в ярость, и тогда… Тогда может случиться все, что угодно.

* * *