Муравейник

— А спутник? — настаивал Майк. — И вообще — кому принадлежит установка, которую мы едем уничтожать?

— Ему, — тихо сказал Сим. — Это точно. Он мешал этим людям покинуть планету.

…Шокер оказался хорошим оружием, причем не только против мелочи, но и против крупных зверей. Пьер держал его теперь как шпагу и время от времени менял руки. Он был доволен.

Сначала он сделал открытие, что на тех, кто движется очень быстро, многоножки не нападают. То есть не нападают в узких коридорах и на лестницах. Наверное, просто не успевают. Так получилось, что его побег прошел без сучка без задоринки, хотя на лестнице было несколько мокриц, а через одну он даже перепрыгнул.

Потом он впервые применил шокер, и мокрица отрубилась. Главное было успеть первому. Сейчас Пьер шел — почти не прячась — по верхней палубе, вдоль правого борта. До рубки было всего ничего — вся палуба.

Слева была огражденная металлической сеткой по пояс высотой танцплощадка. То есть она становилась танцплощадкой, солярием, чем угодно, в зависимости от потребности. Сейчас она была загромождена опрокинутыми пластиковыми столиками, часть закрывавшего ее от дождя и солнца тента тоже упала, и под этим вот тентом что-то все время ворочалось и хрустело. Пьер вдруг резко остановился, осознав, что он, пожалуй, единственный живой человек на всей верхней палубе. Ему стало страшно, страшнее даже, чем когда он решил, что Сим — это Посланник.

Тогда Пьер закрыл глаза и изо всех сил послал Аке послание: «Я иду». Все. Теперь отступать некуда.

Он открыл глаза и тут же вскинул шокер, чтобы отбить протянувшееся из-под решетки вентиляционного колодца щупальце. Что-то он не видел тут никого со щупальцами. Это что за новости?

Две мокрицы выкатились из-за угла и устремились к нему. Пьер со всех ног рванул вперед, свернул за угол танцплощадки и рванул дверь мостика. К счастью, было открыто. Захлопнув за собой дверь, он с ненавистью посмотрел на две пары челюстей, царапающих с той стороны прозрачный пластик. Затем он осторожно приоткрыл дверь и высунул наружу щуп шокера.

…Справа на горизонте проплывало то, что компьютерный распознаватель образов загодя окрестил «заводом» и «фермой». На завод и ферму решили не тратить времени. Вездеход несся по плоской как стол и почти голой равнине, туда, где по облакам скользили яркие блики, отраженные от невидимого еще Хрустального Леса.

— Что будет, когда мы уничтожим установку? — поинтересовался Юл.

— Первый Император рассердится, — вяло отозвался Сим.

— Я имею в виду — что будет, когда мы доставим на Землю координаты?

От Симовой апатии не осталось и следа. Он рывком сел в кресле.

— Этого нельзя допустить! — воскликнул он.

— Почему, собственно? — удивился Майк. — Император здесь, ты утверждал, что планету он покинуть не может. Мы могли бы потихоньку его изучать…

— Потому, — Сим подался вперед, уставившись в глаза своему собеседнику, — что человечество, в своих худших, агрессивных проявлениях, и Первый Император…

— …подходят друг другу, — закончила за него Тина.

— Как ключ к замку. Он вас поведет. О, как он вас поведет! Он вам поможет! Но у вас не хватит ума, как хватило у нас, запустить его подальше в космос.

— Дозапускались… — буркнул Юл. Сим опять сник.

— А что, если ваша планета предложит нам альтернативу? — спросил Майк. — Скажем, вы сделаете для нас специального Императора. Доброго? Он стал бы учить молодое поколение, а уж оно потом… — Он не договорил и уставился на кота, пораженный неожиданной догадкой.

— Сам понял, — резюмировал его собеседник. — Хорошо.

— Так московские события…

— Были пробой почвы, — подтвердил кот. — Все не так просто, Майк. Император должен поддерживать и развивать этические концепции. В нашем мире этика одна на всех — так уж мы устроены. Что касается человечества — у него этих этик много. И что самое удивительное — они сосуществуют. Мы не понимаем — как. Мы не можем дать вам Императора, потому что тогда он отсечет все, кроме того, что сочтет нужным. И ваше человечество обеднеет.

— Значит, координаты…

— Возвращать нельзя. Но это далеко не самая главная проблема сейчас. Как нам уничтожить установку и уцелеть? Вот вопрос.

…Пьер сидел на корточках между огромной бочкой неизвестно из-под чего и огромным же монстром. Он злился. Монстр его пока не видел, потому что Пьер был скрыт полуоткрытой дверью кают-компании. Дальше пути не было. Или был? Пьер еще раз мысленно нарисовал картинку — он, два метра — дверь радиорубки — метр — челюсти этой зверюги. Реакция у них плохая, это мы уже видели. Значит…

Скорчившийся за дверью мальчишка представил, как он бросается вперед, распахивает под носом у монстра дверь и оставляет его с носом. Так-то так… А что, если дверь не захлопнется? Кто кого оставит с носом? Или если реакция у него не такая плохая?