— Все на свете есть чудеса: рождение, смерть, сумасшествие…
— Да. Так и быть, оформи ее как неопознанный труп и засунь подальше в холодильник, пока репортеры не пронюхали.
— Да, это все, что требуется, — согласился судебно-медицинский эксперт.
Тем временем в четырехкомнатной квартире на шестом этаже безутешно плакала Сьюзи. Гарви пытался ее успокаивать, заверяя, что теперь, сколько бы он ни старался, ему ни за что не справиться с десятидолларовыми купюрами.
— Да кому они нужны, эти чертовы купюры? — всхлипывала Сьюзи.
— В чем же тогда дело, милая?
— Милая! Мы прожили вместе столько лет, а ты, оказывается, не хочешь ничего, кроме этой огромной семифутовой блондинки с бюстом сорок шестого размера.
— Это все потому, что у меня никогда не было того, о чем я мечтал, — пытался объяснить Гарви.
— Даже меня?
— Кроме тебя, милая.
Вскоре они легли спать, и стоило им только сделать это, как вещи заняли свои места и жизнь снова стала такой же прекрасной, какой была до этого злополучного утра.