Муравьи

Порой, когда я гуляю летом, то замечаю, что чуть не наступил на существо, похожее на муху. Я рассматриваю его получше: это муравьиная королева. Если есть одна, значит, неподалеку — тысяча. Они корчатся на земле. Их давят ботинки людей, они налетают на лобовые стекла машин. Они обессилены, они уже не управляют своим полетом. Сколько Городов было так уничтожено, просто движением дворников по стеклу?

Эдмон Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания»

Пока самка № 56 работает четырьмя длинными крыльями с узором, напоминающим витражи, она замечает за собой стену перьев, смыкающуюся на одиннадцатой и двенадцатой волнах. Несчастные! Еще пять волн самок, и Город лишится всех своих надежд.

Она больше не думает об этом, устремившись в бесконечную лазурь. Все синее, все такое синее! Как удивительно для прожившего всю свою жизнь под землей муравья рассекать воздух. Ему кажется, что он летит в другом мире. Он покинул узкие галереи и попал в головокружительное пространство, взрывающееся в трех измерениях.

Инстинктивно принцесса открывает все возможности полета. Перенеся тяжесть тела на одно крыло, она заворачивает вправо. Она поднимается, меняя широту размаха крыльев. Или опускается. Или увеличивает скорость… Она замечает, что для того, чтобы сделать совершенный вираж, надо упереться концом крыла в воображаемую ось и не бояться наклонить тело под углом больше, чем в сорок пять градусов.

Самка № 56 обнаруживает, что небо — это не пустота. Вовсе нет. Оно полно течений. Некоторые «насосы» ее поднимают. Ямы же, напротив, заставляют терять высоту. Течения можно заметить, к ним можно подготовиться, наблюдая за движениями летящих перед тобой насекомых…

Она замерзла. В вышине холодно. Иногда встречаются «водовороты», порывы теплого или ледяного воздуха, которые вертят ее, как волчок.

Группа самцов бросилась преследовать ее. Самка № 56 наращивает скорость, ее должны достичь только самые быстрые и самые упорные. Первый генетический отбор.

Она чувствует прикосновение. Самец устраивается на ее брюшке, ползет, карабкается. Он совсем маленький, но так как он перестал работать крыльями, кажется, будто на нее взгромоздилась целая глыба.

Она немного теряет высоту. Самец на ней сворачивается так, чтобы взмахи крыльев не сбили его. Напрочь теряя равновесие, он выгибает брюшко, чтобы достать его концом до женского полового органа. Она с любопытством ждет новых ощущений. Все ее тело сладостно пощипывает. У нее появляется идея. Без предупреждения она делает рывок вперед и ныряет в пике. Как здорово! Вот это экстаз! Скорость и секс составляют ее первый большой коктейль наслаждения.

Образ самца № 327 быстро мелькает в ее голове. Ветер свистит в волосках ее глаз. Усики дрожат от едкого сока. Сознание ее преображается в бушующее море. Непонятная влага струится из всех ее желез. Она смешивается в бурлящий суп, выливающийся в мозг. Спустившись до верхушек травинок, она собирает силы и бьет крыльями. Она взмывает стрелой. Когда она выправляет положение, самец чувствует себя уже не очень хорошо. Лапки его дрожат, мандибулы беспричинно открываются и закрываются. Сердечный приступ. И свободное падение…

Как большинство насекомых, самцы запрограммированы на смерть после первого полового акта. У них есть право только на один удар, без промаха. Покидая тело, сперматозоиды уносят с собой и жизнь своего владельца.

У муравьев семяизвержение убивает самца. У других видов удовлетворенная самка сама уничтожает своего благодетеля. Просто потому, что волнение будит в ней аппетит. Надо признать очевидное: мир насекомых — это, в основном, мир самок, точнее, вдов. У самцов роль эпизодическая…

Но за нее уже уцепился следующий производитель. Один ушел, появился другой! Потом приходит третий, за ним — еще и еще. Самка № 56 уже их не считает. Как минимум семнадцать или восемнадцать самцов сменяется, чтобы заполнить свежими гаметами ее сперматеку.

Она чувствует, как в ее брюшке бурлит живая влага. Это будущее население ее Города. Миллионы мужских клеток позволят ей нести яйца каждый день в течение пятнадцати лет.

Вокруг нее сестры-самки разделяют ее чувства. Небо полно летящих самок, каждую из них оседлал самец, а то и несколько. В небе висят караваны любви. Дамы пьяны от усталости и счастья. Это уже не принцессы, это — королевы. Повторяющееся наслаждение оглушило их, и они едва контролируют маршрут полета.