Муравьи

– Что вы точно сделали неосознанно, так употребили слово «надо». Если заметите, в моем отрывке нет такого слова, как и во всей книге, кстати говоря.

– А что не так с этим словом? Хотя постойте. Я уверен, сейчас будет какой-то большой смысл, как со словом «просто», – сказал журналист, приподняв брови.

– Не знаю, почему вы ждете от меня какого-то особого смысла, колкой фразы или даже наставления по жизни. Я пишу и говорю лишь то, что в моих мыслях. Я не советую к ним прислушиваться, напротив, хочу, чтобы их отрицали все, кто слышит. Но моя мечта в том, чтобы в тишине, наедине с собой, человек, услышавший мои рассуждения, задумался о них. Неважно, примет он их за правду или нет, главное, что он определит вопрос, заданный мной, важным, – довольно быстро сказал Постоялец.

– Все-таки, могу я узнать, почему в вашей книги нет слова «надо»? – осторожно спросил юноша.

Он уже давно перестал замечать течение времени в этот день. Юноша всегда знал, сколько времени и гордился своей способностью угадывать его, не смотрев на часы. Спроси его сейчас случайный прохожий, сколько времени, он бы задумался. Но что журналист точно знал, так это то, что он боится потерять такого собеседника, как Постоялец, который сидит с ним на лавочке и смотрит на озеро с самого раннего утра.

В этот момент юноша боялся даже посмотреть на Постояльца. Его слова звучали очень гласно, хотя и были тихими. Любой человек, услышавший их, почувствовал бы себя неловко и зажато. Но журналист все же посмотрел на своего собеседника. Отчего-то ему казалось, что он понимает этого загадочного писателя. Хотя туман в голове мешал понять все слова, но ему вдруг показалось, что он слушает душой, а не головой. Он сидит возле него и слышит его душевные переживания, хотя о них Постоялец не сказал ни слова.

Но юноша все же посмотрел на своего собеседника. Лицо Постояльца выглядело на удивление бодрым и свежим, даже молодым. Волосы были темными, не очень короткими, но и не очень длинными, немного укороченными на висках. Они были слегка объемными. Лоб был открытым. Глаза карие. Ниже располагался нос с небольшой горбинкой. Губы образовывали слабую улыбку. На нем была белая рубашка и темно-синий кардиган поверх нее. На шее виднелась серебряная цепочка, но того, что на ней висело, не было видно. Руки сложены в замок на ногах, закинутых друг на друга. Правая на левую. Он носил клетчатые синие брюки. На ногах были полуботинки черного цвета. Красные носки четко отделяли брюки от обуви. Постоялец был худощав, но выглядел довольно большим и высоким.

– Ну а что значит надо? – на удивление весело спросил Постоялец.

– Когда необходимо, – ответил журналист.

– Верно, а теперь вернемся к вашему пересказу моих слов из отрывка. Надо ли располагать себя к собеседнику?

– В этом ведь и правда может быть необходимость.

– Да, но ведь я писал про дружбу. Дружба строится на честности, а, по вашим словам, чтобы подружиться с человеком, нужно ему подражать, – спокойно рассудил Постоялец.

– Кажется, я понимаю. Значит ли это, что я не могу сказать «мне надо работать» или «мне надо погулять с собакой»?

– Я скажу тебе, в чем смысл слова «надо» – в восприятии его человеком. Если ты хочешь стать заложником собственного сознания, говори «надо». Если хочешь быть свободным и сам принимать решения, говори «хочу».

– Кажется, я и вправду понял. Это ведь то же самое, что и следить за словами, которые произносишь, – сказал юноша.

– Похоже, что это так.

– Вы сказали, что дружба строится на честности, – начал вопрос юноша.

– Да, – коротко сказал Постоялец.

– Но только лишь на честности?

– Я знаю, что не только. Скажи, у тебя есть друзья? Можешь не отвечать на этот вопрос, лучше скажи, ты знаешь, что такое дружба?

– Дружба – это доверие.

– Интересно, что мы оба определили дружбу только лишь одним словом, – улыбнулся Постоялец, – знаешь, история, которую я начал рассказывать, не поможет понять, есть ли у тебя цель, но она прояснит кое-что о дружбе, – немного погодя сказал Постоялец. – Я тебе расскажу, чем она закончилась.

Часть 7

Они стояли на середине моста. Облокотились на перила и смотрели на реку. Солнце уже село за горизонт. Пришло время луны. Ее свет хотя и был тусклее, но была в нем какая-то загадочность и своя яркая черта.

Это был мост в новую жизнь. Перейдя его, человек обретает свободу. Так думали друзья. Экхарт отошел от края моста. Лютер отвел взгляд от реки и посмотрел на него. Их лица освещал синеватый свет луны. Но лицо Лютера имело слегка серебряный оттенок из-за отражения света от его медальона. Они посмотрели друг на друга и перешли мост.

***