Муравьиный лев

— Я же видел, что в усадьбе все перерыто, и сами они знали уже — там пусто. Кроме того, большая свобода маневра — в случае осложнений.

Тоня усмехнулась.

— Легче дать деру в лес? Не зря тебе Томик чуть ногу не оторвал.

— Брых — это его работа?

— Его… Томик вообще персонаж довольно черный. Сын двоюродного брата мамы, некоего Гонтаря. Этот Гонтарь все время, как говорят, варил воду — то машины перепродавал, то мебель, в общем — дал сынку хорошую закваску. Он и на отца имел влияние — до самого последнего времени… Как раз накануне всех этих дел его забрали, правда, по другому делу; мама была очень расстроена… Ну вот, а Томик пошел другим путем — сперва автоспорт, родео и тому подобные турне, жизнь легкая. Где-то он сорвался первый раз — перегонял украденную машину. Отвертелся — не знал, мол, что она краденая. Через год попался на угоне — тут уже дали срок. Вышел вполне готовым подонком и — видишь вот, докатился до убийства. Снес Брыха на московской трассе угнанным самосвалом и скрылся.

— Жаль мне Брыха почему-то. Он, я думаю, был в этом «ящике» не первой скрипкой. И, кажется мне, склонялся к повинной… Он почему-то решил, что я хочу шантажировать именно его.

— У страха глаза велики… А первой скрипкой был там один Лозинский.

Пылесос смолк, и стало слышно, как в столовой напевает Губский — фальшиво и не особенно весело, подыгрывая себе одним пальцем на пианино. Ярчук прислушался со смешанным чувством.

— Странный человек — твой отец. До сих пор не знаю, почему он так ко мне загорелся с самого начала.

— Чудак ты… — Тоня грустно опустила ресницы. — Сперва он тобой заинтересовался в связи с возможной продажей — его этот Гонтарь склонял к маклерству. Ну, а потом ты ему просто понравился — не такой уж он конченый человек, был подрывником на этих самых шахтах… Оттуда у него и шрам…

— Ну хорошо, нам пора туда, — Ярчук заговорщицки подмигнул, — а после этого важного дела мне еще нужно успеть к капитану Саю, он назначил прием в пять, в своей резиденции.

Клим поставил шкатулку на место: оказывается, он все время держал ее в руках. Тоня все время следила за ним, улыбнулась, торжествуя.

— Эх ты, следопыт! Не поинтересовался заглянуть под крышку. Сюрприз тебе я, все-таки, преподнесла.

Ярчук потянул за узорную ручку — на дне голубел конверт. «Сыну», — он узнал знакомый уже почерк. Нерешительно взглянув на Тоню, распечатал конверт.

— Ничего… Пустая бумага.

— Я ожидала чего-то в этом роде, — Антонина бережно взяла у него из рук чистый лист. — Он был уверен, что ты приедешь. Он завещал тебе начать все заново — с чистого листа…

26. Капитан Сай

— Значит, так, — капитан Сай достал из сейфа толстую папку. — За твоим батьком числится… так, ага, вот оно — установка для осаждения электролитическим способом, ну, это ты знаешь, так… техническое оборудование двух побегов — один из Калачевского лагеря, когда грузовик переоборудовали вроде бы под снегоочиститель, а затем на нем взломали ворота зоны… Вот, полюбуйся.

Клим взглянул на фото.

— И удалось им рвануть?

— Удалось. Но недалеко… А вот тебе еще штука — такое не всякому в голову придет, я тебе говорю.

Сай подал Климу еще один снимок.

— Что это?

— Не понимаешь? И охрана долго соображала, когда нашла эту штуку в тайге. Это, чтоб ты знал, летательный аппарат.

— Не может быть! Вентилятор какой-то.

— Самодельный вертолет на базе мотопилы! Этого, товарищ Ярчук, авиация еще не знала.

— Ну и ну! — Клим вглядывался в детали. — А этот далеко улетел?

— Через проволоку, дальше этот геликоптер не потянул бы. А ему это лишь и надо было. Поймали аж на твоей родине — Краев обслуживал только своих людей.

— При мне обмолвился один насчет Пана — когда я еще отбывал…

— Знаю, звонил ты Крынскому насчет запроса. А почему воспитателю, а не прямо в ваш розыск?

— Репутация ненадежная…

— …была. — Сай наклонился над его стулом. — Давай дальше смотреть. Ага, вот еще штучка, полюбуйся.

— Похоже на веревки для сушки белья. На балконе?

— На нем самом, на пятом этаже, — хмуро подтвердил капитан. — Блоки видишь?

— Конечно.

— Так вот, в этой квартире проживал Лозинский Михаил Исакович, начальник гальванического цеха с «ящика». И когда пришли к нему с арестом, он быстренько спустился вниз на тросе, посредством этого полиопаста. И весточку о себе подал семье уже из Тель-Авива! А уж я за ним охотился…

Капитан горестно вздохнул.

— Понимаешь, у выхода поставили двух, а во дворе, с обратной стороны — никого. В голову не пришло, что может деру дать с пятого этажа. Имею теперь выговор за этого альпиниста. Может, теперь снимут…

Зазвонил телефон. Сай взял трубку.

— Да… У меня, Михал Палыч. С этим не знаю как, это майору Кошкину передайте. Чем занимаюсь? — Капитан скосил глаза на Ярчука. — Да вот, беседую с нашим наследником, выясняем кой-какие подробности… Минут через пятнадцать, есть.

Он положил трубку.

— Да, так о чем мы? Ах, о твоем батьке. Что еще сказать — блестящий технический дар, но испоганенный на замыслах этого Краева. А сложись у него нормально жизнь…

— Он и водородным двигателем занимался, — заметил Клим.