Муравьиный мед

— Зиди. — Сайдка впервые назвала баль по имени. — Зачем тебе столько меда? Зачем тебе муравьиный мед, если ты возвращаешься домой?

— Тебе что за дело? — нахмурился тот.

— Маги из башни Аруха еще позавчера бродили по городу и трясли торговцев снадобьями. — Рич уставилась на баль. — Они искали того, кто скупил муравьиный мед! Зачем тебе столько меда?

— Тонкий расчет! — поднял палец Зиди. — Я истратил на этот мед все сбережения. Уж не меньше десяти золотых, поверь мне! Я же не колдун, сам и одного муравья не заставлю отправиться за нектаром, а весной конг двинет скирские рати на мою землю. Они убьют всех, и колдунов в первую очередь. До тех, кого они не убьют, доберутся воинства Суррары. Моя земля обезлюдеет. Когда распустятся цветы, некому будет заняться муравьиным медом. Цена на него вырастет в несколько раз! А в войске конга будет много раненых и больных, потому что без боя мой народ не сдастся. Вот тогда я с лихвой верну потраченные денежки!

— Удивительно! — покачала головой девушка. — Отчего думаешь, что сам выживешь?

— А как же иначе? — не понял Зиди. — Даже твои пятьдесят золотых не заставят меня забыть о десяти монетах, собранных за годы рабской доли! Или ты хочешь, чтобы они были потрачены зря?

— Пока я хочу только одного, — отрезала Рич. — Добраться до Дешты. Правда, я нанимала воина, а получила, кажется, купца?

— Доберешься, — уверенно сказал Зиди и опустил связанные вместе оружие, упряжь и лишнюю одежду в топь. — И купцы могут быть воинами, и воину не зазорно при случае поторговать. Эй, не торопись вытирать липкие пальцы! Так и быть, в этот раз костром займусь я. Намажь-ка муравьиным медом лицо. Да не бойся, не обожжешься! Разве ты не знаешь, что скирские красавицы, из тех, что побогаче, выводят этим снадобьем веснушки? Впрочем, откуда тебе знать? С такой-то кожей… Мажь! Я не знаю другого способа остаться в живых, если стражник на ласском мосту сдернет с твоего лица платок! Неплохо бы и волосы смазать медом…

— Не понимаю, — насторожилась девушка.

— Что тебе непонятно? — удивился баль, разгребая листву под кострище. — Муравьиный мед на пару недель придаст твоим бровям и ресницам светло-рыжий оттенок. Да и на коже появится что-то вроде загара. Если не показывать никому твои руки, которые скорее всего незнакомы с землей, иглой, нитью, щелоком и горячей водой, ты сойдешь за юную корептку. За очень красивую юную рабыню-корептку. По-моему, все ясно.

— Я не об этом. — Рич не сводила с седого воина взгляда. — Зачем оставаться в живых, если ты готов к тому, что твой народ погибнет?

Зиди переломил крепкими руками пук хвороста, бросил его на расчищенную от сухой листвы землю, пробурчал недовольно:

— Пока я жив, мой народ тоже жив. Когда степной пожар уничтожает хлебное поле, крестьянин достает неприкосновенный мешок семян. Но если голод вынудит его смолоть и эти семена, он все равно найдет хоть одно зерно, чтобы бросить его в землю. И все вернется.

— Если только птица не выклюет зерно из борозды, — чуть слышно прошептала Рич. — Нам будет очень непросто перейти мост у Ласса, баль.

— До Ласса надо еще добраться, — отмахнулся он. — И до Омасса и до Борки. И до Дешты. Мы пройдем, Рич. Или погибнем, что вряд ли, Знаешь, что внушает мне веру в нашу удачу?

— Деньги? — презрительно хмыкнула девушка.

— Нет! — поморщился Зиди. — У меня слишком много врагов. И вряд ли они смогут договориться!

— Слишком много врагов не бывает, — не согласилась Рич и медленно стянула с пальцев перчатки. — Ты не провидец, баль. Посмотри на мои руки: я не успела их изуродовать, но они очень хорошо знают, что такое земля, камень, уголь, игла, нить, щелок и многое такое, о чем ты даже и не слышал.

Глава шестая

Они ехали вдоль топи до темноты. Поросшие густым нехоженым лесом холмы перед близкими горами словно прогнулись под тяжестью скальных громад и обратились в низину. Край болота уходил на юг, поблескивая коричневыми пятнами засыпающей трясины, но лес продолжался и в сторону гор. Топь не останавливала деревья, она только скручивала и прореживала их.