Муравьиный мед

— Не сестра я ей, — зло бросила Рич, сдергивая с балки пук сухой травы и срывая с него ладонью в горшок высушенные листья. — И Ирунгу я не дочь. А кому я дочь, тебе знать не следует. Меня к Ирунгу на воспитание отдали, а он меня в храм Сади послушницей определил. После того как его сыновья вдоволь наигрались плетками по моей спине. Не будь я тогда ребенком беспомощным… Ничего, храм меня многому научил. Я бы и сейчас там лампы маслом заправляла, если бы…

— Лампы заправляла? — не поверил Зиди. — Я, конечно, не маг, но проклятие, что старуха плела, не из тех, что пальцем можно отщелкнуть.

— Пальцем не пальцем, а кое-что умею, — ответила девушка, продолжая наполнять горшок порошками и листьями. — У кого глаза да уши есть — учится, у кого нет — лампы заправляет. Эта колдунья когда-то служила в храме. Еще задолго до меня. Но я всех знаю, кто в храме служил. В Скире, в Скоче, в Омассе, в Борке, кое-кто и в Деште есть. Любая из них должна приютить сестру, помочь ей.

— Слышал об этом обычае, — кивнул Зиди, закрывая глаза от нахлынувшей слабости. — Так ведь эта сестренка что-то другое задумала.

— А она мне сама и не была нужна, — усмехнулась Рич. — Она — грязь, мерзость. Думаю, что под этим полом немало ею же убитых схоронено да утоптано. О том слухи в Скир давно доходили, да поймать ее никто не мог. А стражники местные так и вовсе ее боялись. Я все поняла, когда она проклятие плести начала, да только за силой она к покойникам ею же убитым обратилась. Такое колдовство на колдуна обернуть — нечего делать.

— В наших лесах такой магии нет, — пробормотал баль.

— Вот там ты свое умение и покажешь, — бросила юная колдунья. — А сейчас тебе потерпеть, воин, придется. Лечить я тебя собираюсь. Я ведь сюда не за ворожбой пришла, а за травами. С лечением я и сама справлюсь.

— Послушай, — Зиди с тоской оглянулся, поправил съехавшую ткань внизу живота, — нет ли тут вина или травы какой, чтобы боль заглушить? Очень я боли боюсь!

— Нет вина, — покачала головой Рич. — И травы нет. Ты мне с ясной головой нужен, баль. Ты мне помогать будешь. Рану резать придется, и, боюсь, не только рану. Ты и будешь резать. Заодно и проверим, чего ты стоишь.

— Пятьдесят золотых я стою! — прохрипел Зиди. — За дорогу до Дешты. Не веришь? Точно тебе говорю!

Глава восьмая

Мутные стекла обеденного зала Ласса жалобно дребезжали.

— Ну?!

Арух не просто кипел яростью, он готов был собственными руками придушить испуганного сотника.

— Что молчишь? Толком можешь объяснить? Сколько всего трупов сейчас за казармой твоей свалено?

— Шестеро, господин советник! — пролепетал грузный стражник, понимая, что чем тише говорит остроносый колдун, тем хуже дела у него, у сотника.

— А сколько их было с утра? — почти ласково улыбнулся Арух.

— Пятеро, — поник головой стражник.

— И откуда, позволь тебя спросить, взялся шестой? — поднял брови колдун.

— Как откуда? — беспомощно огляделся начальник стражи. — Так я его туда и привел.

— Уже трупом? — зловеще ухмыльнулся Арух. Стражник сменил цвет лица с красного на мертвенно-бледный.

— Подожди, Арух, — медленно проговорил Ирунг, который сидел тут же, на каменной скамье, опустив седую голову. — Подожди. Тут злость не нужна. Злость это ведь пена, которая поднимается, когда боль или досада волной захлестывают. Это я должен злиться, а не ты. Я! Только я не злиться собираюсь, а разбираться, потому что иначе убийц не возьму.

— Куда они денутся? — скривился Арух. — Пусть даже из Скочи уже ушли! Омасс перетряхнем, потом в Борку и Дешту двинемся. Другой дороги отсюда нет. Если и улизнут здесь, Борку никак не минуют, а там стража на мосту уже утроена! Через горы зимой и медведь не проберется, а в море сейчас не выйдешь. Мои маги всю дорогу прочешут. Сквозь пальцы ее просеют! Я в Скоче не убийц ищу. Пособник у них тут остался. Или был в Скоче только что!

— И его возьмем, — хмуро кивнул Ирунг. — Подожди. Сотник, расскажи мне все еще раз.

Стражник дрожащей рукой вытер мокрый лоб, вздохнул устало:

— Легче, пресветлый тан и маг Ирунг, десять баль в прямом бою зарубить, чем рассказывать. Я ж все делал, как велено было. Мы же с этим трактирщиком деревенским, что коней… ваших купил и доспехи, значит, все заведения обошли, никого он не признал. Тогда вот и решили за казармы отправиться, там трупы найденные лежали. Ведунья из охотничьей слободки и четверо бродяг. Ведунью-то еще утром в ее же сарае нашли. Видать, собственным колдовством на себя смерть накликала, аж скрутило всю. А остальные по улицам были разбросаны. Двое воров — тоже из охотничьей слободки. У одного брюхо распорото, да дырка в груди, то ли от шила, то ли от стилета. У второго рожа ошпарена и такая же дырка в груди. А еще двое — пьянь с ткацкой улицы. Им обоим кто-то под гортань ножом пырнул.

— Что скажешь, Арух? — повернулся к колдуну Ирунг. — Твои дознатчики смотрели трупы?