Мурка. Королева преступного мира

— Спасибо, — выдохнула она и обняла его, слыша, как бьется его доброе и преданное сердце. Вдруг она вспомнила, что стоит без парика и, смутившись, прикрыла голову.

— Я много раз видел тебя без одежды. Кого ты хочешь удивить?

Мэри попыталась улыбнуться, но вместо этого лицо ее исказилось от горечи.

— Петр, — обратилась она к нему очень серьезно. — Я хочу, чтобы ты сюда привел шавку Колченогого.

— О ком ты говоришь?

— Колясочник, пусть он придет. У меня для него есть подарок.

Фомка помешкал, боясь оставлять Мэри в таком состоянии без присмотра. Она, словно читая его мысли, кивнула в подтверждение того, что ситуация под контролем. Когда Фомка вышел, она внимательно осмотрела части разбитого зеркала, одну из которых не спеша подняла с пола.

К столику, за которым восседала празднующая победу над соперницей Сонька, подвезли Колченогого. Он угрюмо смотрел на нее, не зная как поступить в этой ситуации. Словно колесо его инвалидного кресла застряло на железнодорожном переезде, и на него на всей скорости мчался поезд.

— Немного повеселилась, — оправдывалась Сонька, кукольно надув губки, и играючи заморгав накрашенными ресничками. — Ну, ведь весело было, согласись, любимый?

Разозленный мужчина сделал знак Колясочнику, стоящему рядом, чтобы тот оставил их наедине. Тот, отходя, подмигнул Соньке, в предвкушении ночного визита в ее спальню. Все гости были настолько увлечены обсуждением увиденного недавно представления, что не заметили, как пара крепких парней, со скрытыми под черными масками лицами, увели из зала сопротивляющегося Колясочника. Мужчины знали, что прислужник Колченогого был силен, но медвежатники из банды Мэри ворочали огромные сейфы. Один из них, которого называли Философ, в свое время увлекался восточной медициной, и знал несколько точек, нажав на которые можно было легко обезвредить противника. Не раз во время ограблений он спасался, благодаря этим своим знаниям. За это его очень уважали в банде Тулупа, ни одно дело Философ не провалил.

Разгоряченная выпивкой Сонька дерзила и огрызалась, обещая покончить с собой. Колченогий старался говорить сдержано, чтобы не привлекать внимание гостей испорченного праздника:

— Мне плевать! Можешь это сделать прямо сейчас. Ты же любишь внимание!

— Мы так чудесно жили с тобой. Пока не появилась она. Я не знаю, что тебя с ней связывает. Я просто тебе хотела показать, что твоя Мурка совсем не та, за кого себя выдает. Я хотела защитить тебя, — словоизвержение девушки могло бы продолжаться еще долго, если бы на освещенной сцене снова не появилась Мэри. Она не искала свой парик, была как есть. Ее новое красивое платье и руки были запачканы кровью, которая продолжала капать с осколка зеркала, крепко сжатого в руке. Бандерша начала говорить медленно и, казалось, доброжелательно:

— Что вы знаете о жизни? Что вы знаете о смерти? О боли? О голоде? О потерях близких людей? О… любви? Сытое общество, у которого покрылись жиром даже мозги! Таких, как вы, необходимо встряхивать! Мы остались живы после войн и революций, для того, чтобы не дать заскучать вам!

В зале стало тихо. Мэри почувствовала страх, который наполнял ее силой. В это мгновение она походила на представительницу преисподней, предупреждающей, что каждому присутствующему в зале не избежать наказания. Мэри отыскала нужный столик, взмахнула рукой, и через считанные секунды прямо на середину стола перед Сонькой и Колченогим плюхнулся какой-то кровоточащий обрубок.

— Это кусок болтуна, не умеющего держать язык за зубами. Отгадай, чей язык я могу отрезать в следующий раз? — произнесла Мэри, с вызовом глядя в глаза похолодевшей от ужаса девушки. От вида расплывающейся крови на белой скатерти Сонька потеряла сознание.

Мэри извинилась перед всеми за то, что покидает посвященный ей вечер так рано, сославшись на то, что немного утомилась. Оркестру она предложила сыграть какую-нибудь приятную композицию — вдруг гости ресторана захотят потанцевать?.. Музыканты торопливо забренчали современный модный мотивчик, не дожидаясь одобрения Царя.

На следующий день кровавый вечер Мэри обсуждали почти в каждом уголке города, слухи разнеслись молниеносно. Узнал об этом и чекист. Он сидел в ресторане «Москва» в отдельном кабинете, который называли «музыкальный». В углу стояло пианино, на котором играла полуобнаженная девица, так сказать, для услады не только слуха, но и зрения. За большим круглым столом дымили сигарами нэпмэны, с которыми успел свести знакомство Варфаламеев. От них он всегда узнавал местные сплетни. Один толстопуз — владелец типографии — смаковал историю, о том, как Кровавая Мэри отпилила голову кому-то из гостей.