Мурманск. Откровения опального мэра

Можно не соглашаться с моей весьма вольной трактовкой некоторых терминов, понятий, явлений и событий. Я сознательно избрал именно такой стиль (можно сказать поверхностный и слегка нарочито бунтарский). Упрощение серьёзной темы позволяет охватить её вниманием сразу и всю, увидеть схематично, системно (то есть во взаимосвязи основных разделов), а значит, менее скучно и более доступно для понимания. Именно поэтому, перед тем как изучать какую-то новую тему в школьном учебнике, бывает полезным сначала ознакомиться со структурой всего материала, с заголовками глав, параграфов и подразделов – тогда в голове возникает целостный системный образ всего материала. Иногда этого даже бывает достаточно для сдачи экзаменов (бывшие студенты со мной согласятся). В беседах со специалистами – политологами и политтехнологами, пришлось бы, конечно, обсуждать всё более подробно, всесторонне, глубоко и квалифицированно. Но вовсе не с ними я хотел бы делиться своим мнением. Можно сказать, что пишу всё это, прежде всего, для тех, кто до сегодняшнего дня вообще не задумывался всерьёз над такими понятиями как, например, политтехнология. Лелею маленькую надежду на то, что этот мой недлинный опус прочтут молодые люди, у которых пока ещё нет отторжения ко всему тому, что ассоциируется со словами родина, народ, политика, демократия. Именно для них в тексте будут краткие отсылки к пояснению, казалось бы, простых и всем знакомых терминов, понятий.

Решаясь на этот письменный труд, я ни с кем, кроме себя самого, не намеревался спорить. Всякий человек волен читать или не читать, соглашаться или нет. Если всё же найдутся желающие опротестовать моё мнение и изложить свою позицию, буду рад узнать что-то новое для себя от более продвинутых оппонентов. Это можно сделать в личной переписке или заочно (никогда не прячусь за вымышленные ники в соцсетях, как никогда, будучи чиновником, не скрывал и свои номера телефонов).

Глава 1. Истоки темы

Я оказался младшим ребенком в семье. Когда подрос до способности расспрашивать взрослых о прошлом, оказалось, что из всех стариков-родственников жива лишь одна моя бабушка – мамина мать. А поскольку я рос хулиганистым сорванцом, у бабушки не было никакого желания делиться со мной своими воспоминаниями. Да и я, как все мальчишки, жил другими интересами. Когда же созрел до необходимости понимания своих корней, расспрашивать было уже некого. Кое-что о предках удалось узнать от родителей и тетушек. На отдельных листках, которые попадались под руку и к счастью сохранились, делал я путаные отрывистые заметки. Потом, после смерти родителей, к этим запискам добавился их небольшой архив – документы, газетные статьи и рукописные воспоминания отца о войне, которые он сделал по просьбам корреспондентов местных изданий. Только после выхода на пенсию я наконец собрался привести эти записки и воспоминания в порядок. Как сумел, изложил семейную историю в текстовом файле и составил таблицу всех родственников, начиная с прадедов и прабабушек, о которых когда-то что-то услышал от родителей. Как они жили и что было до них – увы, теперь уже не узнать. Кроме того, обработал и привел в относительный порядок многочисленные старые чёрно-белые фотографии – переснял, отсканировал, присвоил им наименования, содержащие примерную дату и место съемки. В сводной таблице родственников оказалось очень много персоналий – ведь нельзя пропустить никого, кто когда-то был и уже ушёл, и тех, кто родился совсем недавно. Множество имён, в них легко запутаться, и не сразу сообразишь, кто кому кем приходится. Поэтому нарисовал семейное генеалогическое дерево. Там тоже тесно, особенно внизу, ближе к сегодняшнему дню. Но, по крайней мере, сверху, среди наиболее ранних известных предков появилась наглядная картина. Отослал весь этот материал некоторым родственникам. Сопроводил его своим письмом–обращением к ныне живущим, в котором предложил дополнить историю своими воспоминаниями, хотя бы в части их собственных семейных историй.