Мурманский сундук.Том 2

Николай оттащил в сторону ещё два мата, два верхних отогнул и просунул глубоко руку, стараясь ощупать стену.

— Здесь в стене какое-то углубление, — сказал он, поднимаясь с колен.

В мгновение ока, несмотря на раненую руку, Афанасий был рядом с ним.

— Углубление, говоришь! — горячо спросил он. — Где?

— Вот здесь. Можешь просунуть руку?

— Да, ты прав, — сказал Афанасий, шаря здоровой рукой по стене под матами. — Давай в сторону оттащим ещё несколько матов?

— А если кто заглянет?

— Если мы будем трепыхаться и бояться, просидим здесь сотню лет.

Когда они выполнили задуманное, обнаружили дверной проём.

— Теперь ясно, что нам хотел сообщить Петруха, — сказал Афанасий. — Здесь дверь, и помощь придёт отсюда.

— Но дверь заложена донизу.

— Так Петруха подсказал — освободите дверь.

— Значит, надо отодвинуть эти маты от стены.

— Так точно, начальник Чукотки, — весело рассмеялся Афанасий. — И это надо делать не медля ни секунды, ибо неизвестно, когда придёт Петруха.

— Но до ночи он наверняка не придёт, — предположил Николай.

— И тем не менее надо спешить.

Сергея оставили на старом месте — наблюдать за входной дверью, откуда могли нагрянуть охранники, а Николай с Афанасием решили отодвинуть штабель от стены, но это не удалось. Перекладывать войлочные «ковры» было опасно — в любую минуту могли нагрянуть охранники.

Размышляли недолго. Маты, чтобы куча не разваливалась, были уложены особым способом, как делают кирпичную кладку, с заходом один на другой. Поэтому они с трудом выдернули снизу два мата и положили их наверх. В образовавшуюся нишу можно было пролезть ползком. Но она была слишком мала. Вытащили следующие два мата. В отверстие попытался протиснуться Николай. Он лёг на пол и стал втискиваться в нору, образовавшуюся между стеной и матами. Это ему удалось.

— Можно пролезть к двери, — сказал он, вылезши, — если её откроют.

— Может, ещё мат вытащить? — предложил Афанасий.

Николай не успел ответить, сильно закашлялся Сергей. Они в мгновение ока свернули один мат и заложили отверстие. Но это была ложная тревога — Сергея напугал шум, раздавшийся по ту сторону двери, видимо, менялась смена караула. Когда опять наступила тишина, он шёпотом спросил Афанасия:

— Ну что у вас?

— За матами дверь ведущая наружу.

— Значит, Петруха не зря поводил бровями в тот угол?

— Не зря. Оттуда нам надо ждать помощи. Только надо лаз расширить, чтобы мы могли выползти…

Приблизительно с час ушло на то, чтобы расширить нору. Когда это было сделано и заметены следы выполненной работы, они улеглись под баскетбольным щитом. Стояла тишина. Охранники не беспокоили пленников, никто их не вызывал, никто не приходил.

— Может, мы ошибаемся насчёт Петрухи? — спросил Сергей, самый недоверчивый из всех троих. Он заметно нервничал в ожидании предполагаемого побега.

— Не дёргайся, — ответил Николай, с укоризной посмотрев на друга. — Что он среди бела дня предложит нам бежать! Солнце только что зашло. Притом ещё ужин не приносили. И записка была не от Петрухи, а от кого-то другого.

— Что была сам видел.

— Так что ещё нужно?

— Возможно, это провокация…

— Опять ты за своё… Хватит, Серёжа, панику сеять, — одёрнул друга Воронин. — Кому выгодно нас дурачить?

— Всё может быть.

После своих кощунственных слов Сергей стал ещё мрачнее.

Афанасий глубокомысленно заметил:

— Что касается Петрухи, он у меня не вызывает подозрений. Николай прав: что мы теряем, если даже это и провокация? Несколько размялись, перекладывая маты. Физический труд укрепляет мышцы, — рассмеялся он и откинулся на мат. Но его поза говорила, что Афанасий до сих пор не уверен в правдивости слов записки — червь сомнения глодал и его душу.

Настроению друзей поддался и Воронин, доселе свято веривший оброненной Петрухой записке.

Глава пятая Побег

Время тянулось медленно. За окнами быстро потемнело, иногда посверкивало — надвигалась гроза. Ужина не приносили, и это вызывало беспокойство у пленников, не из-за того, что они были голодны, а из-за того, что не появлялся Петруха, который мог сообщить им дальнейшую информацию.

Часов около десяти дверь открылась и показался Петруха. Провозя тележку мимо Афанасия, тихо пробормотал:

— После двенадцати…

— Ты чего там бормочешь!? — прикрикнул охранник, услышавший тихо произнесённые слова, но не поняв их значения.

— Путается тут под ногами, — ответил Петруха и ногой пнул лежавший у прохода мяч.

— А ты рули, выкручивай колёса, — рассмеялся охранник, наблюдая за происходящим.

— Рули, рули, — огрызнулся Петруха. — Вам бы всё ржать, быки откормленные…

Он поставил тележку, как и в прошлый раз на середину просторного зала, и молча удалился. Забрав минут через двадцать тележку, он побарабанил пальцами по своим часам на руке, видимо, подчёркивая, чтоб не спали и ждали, и медленно покатил столик к двери.