Мурочка, или Менелай и Елена Прекрасная

- Послушай, что бы ни мучило парня, не лезь к нему, он поговорит, если посчитает нужным, приглядывай издалека, возраст такой, да и ситуация…

- Да уж, ситуация.

Он любил целовать Мурочку, она так сладко отвечала на его поцелуи, играла ими, прикусывала, путала руки в его волосах, тянула на себя мужчину, прося о большем. Он любил, когда след от румян  перебивал настоящий румянец, а помада была буквально съедена им, но губы были алыми от поцелуев.

- Я слышала, что говорил Антон.

- И что же он говорил?

- Что я приспособленка и использую тебя…

- В чём-то он прав.

- Аааааааа, - она упёрлась руками в грудь, но ей не удалось отодвинуться ни на сантиметр, Ярослав словно не замечал её усилий.

- Ты действительно используешь меня, порой довольно беспардонно, сегодня ночью, например…

- Это другое, ты понимаешь, о чём я.

Агате были неприятны все разговоры и шепоток за её спиной, за время, которое она провела со своими детьми, она привыкла к разговорам или косым взглядам, но сейчас это усилилось во сто крат. Ей оборачивались вслед, её обсуждали, и даже учителя в школе не стеснялись спрашивать её детей о новом статусе их приёмной матери.

- Понимаю, в глазах людей это действительно выглядит несколько поспешно, согласись.

- Наверное… а в твоих?

- В моих это выглядит нормальным… Это не исключает того, что ты, возможно, со мной из корысти или от усталости, но это не так и важно…

- Что значит – не так и важно?

- Не важно, я счастлив с тобой, и я не хочу думать – почему и как долго, тебе это сложно понять, но это так…

- Что-то ты не то говоришь, какую-то ересь несёшь, я с тобой не из-за корысти, большой дядя, - на глазах навернулись слезы. – Пусть все говорят, что им угодно, но ты… как ты можешь?!

- Ну… Агата, ведь Антоха прав, всегда может появиться Парис, и ты усвистишь.

- Какой Парис?

- В нашем случае – Лёшик, я так думаю.

- Лёоооошик…

- Ты разговариваешь во сне и иногда плачешь, ты скучаешь по этому Лёшику, будь он неладен, но в остальное время ты моя, Мурочка, и я не хочу отказываться от тебя, корысть тобой движет или нет.

Она молчала, не зная, что ответить, наконец, подняла на него глаза.

- Лёша мой парень, бывший парень, у нас вроде как любовь была… с седьмого класса ещё. Мы в выпускном уже жили вместе, учителя не знали, а папе моему было всё равно… он был моим первым…

- Ну, это понятно, что первым, в выпускном-то классе.

Её злило понимание в его словах и жесте, потому что сама Агата не была готова обсуждать или даже вспоминать женщин, которые приходили в этот дом, особенно ту – последнюю. И если несколько месяцев назад она возбуждалась от воспоминаний, сейчас она уверена, что побила бы ту женщину, да и Ярослава тоже. Она вообще становилась ревнивой и даже собственницей, когда речь заходила о большом дяде, доходило до того, что однажды она настояла на рубашке с длинным рукавом, когда к ним зашли приятели с женщинами, тогда Агате вдруг показалось, что одна из них слишком оценивающе смотрит на руки Ярослава. Он переоделся, молча, но улыбаясь, а потому долго целовал её в проходе между комнат.

- Потом у меня появились дети и не стала Лёши, всё очень просто.

- И он уже не был твоим единственным…

- Нет, я несколько раз напивалась… и… в общем, я не очень хорошо помню, но стыдно мне не было, и сейчас не стыдно, - с вызовом.

- И не должно быть.

- Ты не бросишь меня? Не бросай меня, пожалуйста, - она была готова заплакать и умолять Ярослава не бросать её, настолько она привыкла к этому большому мужчине, к его поддержке и словам, она привыкла к его ласкам, иногда теряющим налёт сдержанности, и тогда сама Агата стонала и просила ещё и ещё, и ещё. Привыкла просыпаться рядом с ним, а между ними, поперёк, уложив голову на спину Агаты и ножки на Ярослава, спала Машенька, поигрывая соской. Привыкла, что с Лютиком русским языком теперь занимается большой дядя, а Арни, кажется, всё-таки бросил курить, после «мужского разговора». Пожалуй, никогда в жизни Агата не чувствовала себя настолько расслабленной и отдохнувшей, и, наверное, счастливой. По-другому, не как с Лёшей, но определённо счастливой. И она отчаянно не хотела терять это своё счастье.

- Не бросай…

- Кто тебе сказал, что я брошу тебя, не собираюсь я тебя бросать, пока ты хочешь быть со мной – я твой. Мне нравится быть твоим. Большой дядя и маленький котёнок, знаешь, в этом есть своя прелесть, к тому же я уже обезопасил все шкафы, розетки и лестницы в доме из-за нашей Машеньки, думаю, я уже потерян для остальных женщин.

- Точно потерян?

- Торжественно клянусь.

Ярослав не мог не понимать, что молоденькая и красивая Агата может чего-то недоговаривать, но стоило ли расспрашивать или давить на неё? Её история была проста,  «появились дети, не стало Лёшика». Юные девушки всегда остро переживают первую любовь, по всей видимости, некий Лёшик и был той самой любовью Мурочки… и уж он точно не стоил её стыдливых объяснений и слез с просьбой не бросать. Разве мог Ярослав по собственной воле отказаться от женщины, которая жила не только в его доме, но и в его душе? Войдя туда, как и полагается Мурочке – на мягких лапах.

- Правда?