«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

местах. Два гудка — поворот. Панкрат ищет станцию. Я вижу, что неверно, но не поправляю. Потому что уже

не станция меня интересует, а что делается около.

Около — вот что: по главной улице Бучача (а она прямо по курсу) идет не войско, а толпа. Все это

сходится по трем дорогам в Бучач, с востока и юга, толпится на главной ули це и выходит на дорогу к

Езержанам. А с тыла навстречу толпе двигаемся мы. Внизу — люди, лошади, повозки, артиллерийские

парки... Кидаю в вокзал 20-фунтовку, но она в него не попадает. Да я и не смотрю туда. Вот идет двух-

пудовка, вот пошли все шесть осколочных. Туда же мелочь. Вот их уже рвет, двухпудовки рушат дома.

Разрывы красные от кирпичей. Все это рушится на улицу, забитую войсками. Но картина, к счастью,

заволакивается дымом и пылью. Дальше в толпе видны желтые огни осколочных и мелочи. Еще один или два

дома рушатся (среди мелочи есть и пудовка). Я хватаюсь за стрелы. Сыплю прямо из ящика. Швыряю туда же

пустой ящик. Я в азарте; рука ищет чего-нибудь тяжелого, что можно было бы сбросить. Хватаю пулемет,

сыплю вниз. Но мы уходим все дальше, и приходится волей-неволей прекратить уже ставшую безвредной

стрельбу.

Бегу к Панкрату и, захлебываясь, рассказываю ему все происшедшее. Но проза заставляет быстро

охладеть. Темнеет, и до темноты домой уже не попадаем. Надо решать, что делать.

— Садимся в Ягельнице. Там есть аэродром легких аппаратов.

Самый малый газ. Буквально планируем и против ветра садимся. Аэродром маловат, но

останавливаемся, не докатившись до конца. Вышел почти планирующий спуск.

К нам бегут солдаты. Я вылезаю из двери, но от меня шарахаются назад. Наши хохочут. Я и забыл,

что я в турецкой феске, заменявшей мне подшлемник. Меня в первую секунду принимают за неприятеля.

Подходят летчики, все молодежь, незнакомые; два француза. Осматривают машину, удивляются легкости, с

которой села такая громадина. Запираем корабль, причем я запер все изнутри и вылез через бомбовый люк.

Пока возились с кораблем, с аэродрома все разошлись. Стемнело, и мы отыскиваем хутор, где они

поселились. Никто даже не приглашает войти. Что за странный отряд? Наконец пришел кто-то из стариков,

просит умыться и — к столу.

Просим дать автомобиль, ехать в штаб Корпуса. Едем. Штаб в замке в Ягельнице. Являемся

командиру Корпуса. Милейший генерал Флуг выслушивает рассказ. Я беру на себя смелость и заявляю:

—

Бучач эвакуируется. Если завтра утром атакуете, то к полудню Бучач ваш.

—

Вы можете поручиться?

—

Ручаюсь чем угодно, готов остаться здесь.

—

Нет-нет, и так хорошо. Повторите это начальнику штаба.

Повторяю. Панкрат молчит. Телеграфируем в штаб армии и к нам в Колодзиевку обо всем и что за

поздним временем сели в Ягельнице. Мое донесение Панкрат подписать отказался и потом в общее донесение

не поместил. Жаль, что не взял у начальника штаба расписки в принятии донесения, так как Бучач,

атакованный 27-го утром, к 12 часам дня был взят. Генерал Флуг получил за взятие Бу- чача Георгия на шею.

Генерал помнит и теперь тот случай а мне в то время все казалось мелочью, лишь бы дело шлс хорошо.

Ночевали на хуторе у летчиков. Ночью приехал Колян ковский с мотористами. Я хотел было ехать

смотреть мест; боев и теперь страшно жалею, что не поехал. А може быть, и лучше, что не видал гекатомб,

наваленных моими руками.

27-го вылетели в 7 ч 10 мин, зашли за Стрыпу, сфотографировали разбитые окопы Язловца.

Наблюдали издали движение поездов по железной дороге между Езержанами и Монастержиско и

благополучно вернулись домой.

Дома слухи (солдатская газета). Говорили еще вчера днем, что к северу от нас наступление удачно.

Взято свыше 60 тыс. пленных, 200 орудий, и продвинулись на 20 верст, где-то в районе Почаевской лавры. У

нас результат: Язло- вец взят двумя полками с потерей всего 1000 человек. Взяты 7 тыс. пленных, около 30

орудий, пулеметы и масса всякого добра. Дальше Бучач взят, и наши продвинулись вперед. Но здесь подошли

немцы и после упорного боя остановили наших на линии ручей Коропец — Олеша — Курдванув- ка —

Куйданов — Бурканов. Бурканов с места не сдвинули. Нами сделано следующее:

1.разогнан и частью перебит участковый резерв Язловецкого выступа;

2.зажженными пожарами был закрыт единственный удобный путь подвода резервов;

3.26 мая, преследуя отступавшего противника, удачным попаданием бомбы в шедшую по обочине батарею пе-

ребита прислуга первого орудия. После этого остальная прислуга бежала, оставив пушки (сообщено

капитаном Березинским Гипсарского резервного полка);

4.Казаками в первой деревне найдено до 1000 трупов. Деревни взяты без боя. Захвачена амуниция, обозы и

пленные, разбежавшиеся по лесам (сообщено казаками 1-го Конного корпуса, подтверждено капитаном

Березинским);

5.туркестанские стрелки севернее Медведовце, увидав подходивший на небольшой высоте корабль,

одновременно со взрывами бомб кинулись вперед и почти без потерь заняли три линии окопов (сообщено

артиллеристами Туркестанской стрелковой дивизии);

6.26-го вечером перебита в двух местах железная дорога, что не позволило воспользоваться ею ночью для

вывоза имущества из Бучача;