Мушкетеры. Том 2. Тень над короной Франции

– Черт знает что, – сказал д’Артаньян грустно. – Вы уже второй человек, который клянется честным словом, что земля круглая. К тому же его святейшество… Поневоле приходится верить, но я никак не возьму в толк, как это может быть… И все равно – эти бескрайние плоские поля нагоняют тоску. То ли дело у нас в Гаскони – горы, леса, иные даже с разбойниками… единственное, на что годится эта нелепая страна, – здесь очень удобно воевать. есть где развернуться коннице. Правда, и тут имеется пресловутая ложка дегтя – здешние варварские названия. Взять хотя бы деревушку, которую мы только что проехали. Ватерлоо. Ужасное название, в нем явственно чувствуется что-то невыносимо плебейское и совершенно немелодичное. Не завидую тому бедняге-генералу, кому придется давать тут сражение. Быть победителем при Ватерлоо – хорошенькая честь… сразу пропадает добрая половина героизма. Все битвы, про какие я знаю, случались возле мест с красивыми, звучными названиями – Канны, сэ, Рокруа, Павия… Я уже не говорю про Ронсеваль, Гастингс, Каталаун и Пуатье…

– А вам не приходило в голову, что до того, как состоялись эти славные битвы, все местечки, которые вы перечислили, были столь же захолустными и совершенно неизвестными, как это ваше Ватерлоо?

– Совершенно об этом не задумывался, – признался д’Артаньян потрясенно. – Анна, я восхищен вашим умом…

– Вы опять? Ну-ка, повторите обещание. Чего вы не должны делать, чтобы не рассердить меня?

– Отпускать комплименты, – насупившись, добросовестно повторил д’Артаньян. – Восхищаться вами или какими-либо качествами, вам присущими, а также признаваться в любви… Послушайте, запретите мне еще дышать! Это будет так же невыполнимо, как… Ну что мне прикажете с собой поделать?

– Почаще вспоминать, что мы едем с серьезнейшей и тайной миссией. Ну какие тут могут быть ухаживания?

«Понятно, – подумал д’Артаньян тоскливо. – Чего уж тут непонятного? Знать бы только, кто он, счастливый соперник, уж я бы нашел возможность пригласить его прогуляться за Люксембургским дворцом или в другом подобном месте…»

– Ну хорошо, – сказал он послушно. – А вопросы задавать мне не запрещено?

– Пожалуйста. если только они не касаются моих сердечных дел или секретов кардинала.

– А если я спрошу, как вышло, что вы оказались на кардинальской службе? Это тоже секрет?

– Нет. Это просто одна из тем, на которую я не склонна говорить попусту… Ну вот, вы опять надулись! Можете вы относиться ко мне не как к женщине, а как к другу и спутнику в важной миссии?

– Не могу, – честно признался д’Артаньян. – Не получается, и все тут. Я так долго мечтал встретиться с вами вновь, ждал этой встречи…

Анна послала ему из-под широких полей шляпы крайне лукавый взгляд:

– Надо сказать, вы очень энергично ждали…

– Ну вот, вы опять! Вам, похоже, просто нравится меня дразнить…

– Я же все-таки женщина, – сказала она ангельским голосом. – Что делать, если вы так забавно дуетесь…

– Ну конечно, – обиженно сказал д’Артаньян. – Одно дело – требовать с меня заведомо невыполнимых обещаний и совсем другое – самой…

– Смотрите! – озабоченно перебила она, вытягивая руку.

Д’Артаньян посмотрел вперед, увидел приближавшегося вскачь Планше и привычно проверил, легко ли выходят из седельных кобур оба его пистолета. Впрочем, не походило пока, чтобы за верным слугой кто-нибудь гнался…

Для вящей предосторожности они применили нехитрый, но действенный метод: один из слуг все время ехал в полусотне туазов [1] впереди, чтобы вовремя оповестить о засаде, а второй отставал на такое же расстояние, оберегая от внезапного нападения сзади.

Гасконец огляделся. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались унылые равнины, впереди виднелась речка, в подступавших сумерках ставшая из синей свинцово-серой, там же, слева, вздымалась на фоне вечернего неба островерхая громада ветряной мельницы, и ее крылья кружили безостановочно, словно бы с начала времен. Никаких признаков засады…

Действительно, когда Плашне подскакал совсем близко, д’Артаньян убедился, что лицо слуги, хотя и озабоченное, вовсе не похоже на физиономию преследуемого врагами.

– Что случилось?

– Похоже, дальше нам не проехать, сударь… Моста нет.

– Здесь же, нам толково разъяснили, должен быть мост…

– Был-то он был, и совсем даже недавно… Извольте сами убедиться, сударь! с ним приключилась неприятность…

Подхлестнув коней, они вскоре достигли крутого берега реки, не особенно и широкой, но, как сразу определил д’Артаньян, глубокой, с быстрым течением и омутами.

Планше был совершенно прав – мост существовал до самого недавнего времени, и приключившаяся с ним неприятность, очень возможно, произошла еще сегодня: от настила не осталось и следа, только черные головешки, остатки свай, торчали из воды на фут, не более, и от них еще остро несло свежей гарью…