А вот к Аджиту никто не шёл, не такой он был, чтобы строить бизнес. Он привык жить для себя, исполняя свои желания. Встреча с Латикой надолго выбила его из колеи, и сейчас ему нужно было найти себя в этом сильно изменившемся мире.
Поезд остановился на заброшенном полустанке. Колдун чувствовал, как по пятам за ним крадётся приближающийся шторм, заставляет отплясывать деревья в зловещем танце, пригибает цветы к земле, отбирая у них лепестки, ломая стебли.
Девушка бежала в цветастом сари вдоль путей, пытаясь прикрыться от начавшегося дождя сумкой. Но злые капли дождя, подгоняемые ветром, жалили её кожу вновь и вновь. Лицо Аджита расплылось в улыбке. Он еле заметно взмахнул пальцем, и порыв ветра вырвал сумку у незнакомки, осыпал её лепестками и листьями с деревьев. Девушка чуть было не упала, но в последний момент смогла устоять на ногах. Она повернулась к поезду и посмотрела прямо в окно, откуда колдун взирал на неё с усмешкой. Взгляды их встретились, улыбка сползла с его губ, а поезд тронулся и медленно пополз в столицу Саварии.
Аджит вышел из поезда на платформу Мусканского вокзала. Попутчики, покидающие вагон, с неприязнью косились на странного пассажира. Всю дорогу он ни с кем не разговаривал, а если кто-то проявлял настойчивость, то тут же чувствовал боль в голове, коленке или локте. Поэтому все старались держаться от него подальше, не пускали к нему детей, беззаботно скачущих по вагону.
— Такси?
— Такси недорого!
— До центра всего 1000 рупий. За чемодан ещё триста и всё. Сочтёмся?
Гостя столицы окружили дружелюбные водители, навязчиво предлагающие свои услуги. Они недальновидно перекрыли дорогу колдуну из Мадурайска, за что тут же были наказаны: у двоих внезапно скрутило живот, один закашлялся, выпучив глаза, а ещё трое просто попятились от улыбающегося мужчины, почувствовав внезапно охватившую их панику.
Аджит вышел с вокзала и просто брёл туда, куда вела его интуиция. Мускан оказался слишком многолюдным, суетливым. В Мадурайске колдун жил на горе в отдалении от города, поэтому, даже когда окрестности наводняли туристы, его редко кто беспокоил. Хотя бывали и исключения. Несколько раз в месяц в его ворота ломились приезжие, не найдя звонка, они барабанили по железу и орали:
— Эй, хозяева! Жильё сдаёте?
Аджит выползал к забору, бурча себе под нос: "Ох, уж эти людишки, вечно ведут себя как бессмертные". Он кричал туристам:
— Нет! Это частная территория! Убирайтесь!
— А может, договоримся?
В конце концов колдун устал от бестолковых посетителей и повесил на ворота табличку: "Жильё не сдаётся. Ведётся видеонаблюдение и отстрел любопытствующих, которые пытаются вторгнуться на частную территорию".
Теперь туристы стучались к нему реже, но полностью не исчезли. Колдун подумывал повесить рядом с объявлением несколько трупиков бестолковых людишек для надёжной аргументации. Но, когда он посоветовался на эту тему с Ситой, та замахала руками.
— И не думай даже! Не те нынче времена, ох, не те, — с ностальгией проговорила она, подперев щеку рукой.
— А что они мне сделают? Полицию вызовут? — хищно оскалился Аджит.
— Свои же тебе тёмную и устроят, — вздохнула бабка. — Чтобы ты им репутацию не портил и бизнес, стало быть, не стопорил. Капитализм, понимаешь ли.
Колдун подошёл к доске объявлений, пестрящей предложениями о жилье.
— Как интересно! — последнее объявление привлекло внимание колдуна, он почувствовал, что этот дом "в тихом районе Мускана" ждёт именного его.
Позвонив по указанному номеру, он услышал нервный, дребезжавший женский голос.
— Когда вы сможете подъехать? — собеседнице явно не терпелось избавиться от жилища.
— Прямо сейчас. Как к вам добраться с вокзала?
Аджит приехал на такси по адресу, которая назвала ему хозяйка его будущего дома. Водитель попытался было в пути завести беседу о том, что времена в Мускане сейчас тяжёлые, но абсолютный игнор пассажира быстро пресёк его пламенную речь.