Мускат утешения (ЛП)

Следующие полчаса оказались чрезвычайно тревожными, а их минуты растягивались сверх всякой меры. Дело даже не в том, что палубу заливало и вода хлестала из шпигатов с подветренной стороны, и даже не в опасности скалистого побережья, ориентировался Джек прекрасно. Все из–за боязни, что «Сюрприз», обманутый медлительностью «Корнели», может внезапно оказаться с ней рядом и познакомиться с тяжелыми орудиями вблизи. Где–то посередине этого неприятного отрезка времени прямо над мачтой ударил необыкновенно сильный раскат грома, и продолжал грохотать, заглушая возможную стрельбу, и, разумеется, вспышки молний сопровождали усиливающийся потоп.

Адамс рядом с Джеком был похож на утонувшую крысу, как, впрочем, и все они, ведь в этой теплой, словно молоко, воде даже зюйдвестку надевать ни к чему.

— Сэр, — проговорил Адамс в склоненное к нему ухо, — прошу прощения, но мистер Филдинг, видя особый случай, сказал, что мне стоит с вами поговорить. Главный канонир должен внести изменения в свои инвентарные книги, и он чрезвычайно обеспокоен из–за потерянного за бортом лома. Мне неприятно об этом просить, но может, в качестве одолжения вы предоставите ему письменное свидетельство, подписанное вами как казначеем и капитаном, и мистером Ф.?

В беседу вмешался дикий тройной раскат, сопровождавшийся серной вонью, но когда он стих, Джек вполне доброжелательно ответил:

— Напомните мне об этом, когда я буду подписывать бумаги.

Внушительный удар грома ознаменовал конец шквала. Гроза ушла под ветер, грохоча вдалеке. Дождь ослаб, небо прояснилось, и в пяти сотнях ярдов по курсу дрейфовал «Сюрприз», яркий в хрустально–чистом воздухе. Но дрейфовал он один. В широком, залитом светом проливе не было ни одного другого корабля: берег по левому борту, горизонт прямо и справа, и ни одного другого корабля в море.

Изумление продлилось едва ли дольше, чем его успели осознать. Шлюпки вокруг «Сюрприза» (больше чем поместится на любом фрегате) и то, что он дюжинами принимал людей с обоих бортов и кормового трапа, означали, что «Корнели» затонула. В подзорную трубу видно было, как поднимают людей, почти неподвижных — людей в мундирах.

«Мистер Сеймур, шлюпку на воду. Любую, которая удержится на воде», — скомандовал Джек и помчался в каюту, требуя любой приличный мундир, шляпу и бриджи. Вспомнив, что «Сюрприз» в конце концов частная собственность Стивена, он отправил посыльного с вопросом, желает ли доктор также отправиться на фрегат, добавив, что «море довольно бурное». Мичман вернулся с наилучшими пожеланиями от доктора Мэтьюрина, но прямо сейчас доктор и мистер Макмиллан заняты срочным делом. «Они к этому делу с пилой приступали, сэр», — сообщил Беннет, побледнев и борясь с тошнотой.

После долгой перестрелки неповрежденным оказался лишь малый катер, который и перенес Джека по морю к столь хорошо знакомым борту и ступеням. На «Сюрпризе» уже снарядили фалрепы и выставили фалрепных в белых перчатках. Приняли капитана с шиком, после чего раздался спонтанный, нестройный, но искренний крик радости, пока Обри бежал по переходному мостку. Том Пуллингс встретил его сильным рукопожатием:

— Он затонул, сэр. Мы увидели, как французы спускают шлюпки за борт, когда вышли из шквала. Фрегат был в воде по нижнюю кромку орудийных портов, и пока команда гребла прочь, он погрузил нос в воду и скользнул вниз, будто плыл. Мы много кого подобрали, пока они плавали вокруг и держались за куриные клетки. Но вот их старший офицер, сэр. Принял обязанности капитана в бою. Он говорит по–английски, и я ему приказал сдаться вам.

Пуллингс повернулся и показал на группу британских и французских офицеров на подветренной стороне. Среди них оказался Жан–Пьер Дюмениль. Бледный и смертельно уставший он вышел вперед, протягивая свою саблю.

— Жан–Пьер, — воскликнул Джек, идя навстречу ему. — Господи, как же я рад видеть тебя. Боялся, что… Нет, нет. Оставь себе саблю и дай мне руку.

Глава седьмая